– А, тогда понятно, почему я его не знаю – от регби мне удалось отвертеться. Мама сказала, это слишком опасно.
– Но футболки просто супер – вот, возьми, – я отдала одну Ноа. – Надень. Погоди, сейчас я переоденусь.
Я бегом вернулась в кладовку, стащила мокрую рубашку и натянула футболку. Она оказалась огромной – длиной мне ниже попы, а ещё сухой и тёплой.
– Спасибо, Вив, это классно, – сказал Ноа, подтягивая воротник и потирая руки.
Я влезла в носки, прямо чувствуя, как каждая ниточка согревает ледяные ноги. Превосходно.
– Но почему всё это здесь? – спросила я, садясь на картонку и накрывая ноги одеялом. – В смысле, почему сумка Санджива тут? Значит, он как-то связан с похищением. – Я уставилась в пол. – Но он совершенно не похож на похитителя. И у него был одеколон с очень сильным запахом – я бы его почувствовала. Вот, понюхай сумку. – Я понюхала её сама и передала Ноа. – Чувствуешь? Пахнет мужской брызгалкой.
– Не знаю. Слушай, Вив, я очень устал. Можно, я просто посплю?
На дне сумки обнаружились только мятные пастилки и секундомер, так что я перевернула её кверху дном и тут увидела это.
– О господи, нет! – весь низ сумки был в чёрных пятнах.
– Что такое? – спросил Ноа, не открывая глаз.
– Помнишь, как ты залил кровью всю машину и мою сумку? Выглядело точно так же. Это кровь. Много крови.
Мы лежали в темноте, прислушиваясь, как затихает снаружи буря, и нам почти не было холодно. Ветер стих. Залаяли лисы. Закричала какая-то птица – кажется, утка. Значит, мы всё ещё были у реки. В комнатке становилось всё теплее. Из картонок получилось соорудить что-то типа матраса, а с подушками и одеялами, пусть и в шерсти, стало даже уютно. Дыхание Ноа замедлилось, он уже чуть ли не похрапывал, но мне не спалось. Я пыталась понять, что случилось с Сандживом. Если бы похитителем был он, то у него на сумке не было бы крови – разве что он кого-нибудь убил или у Ноа случилось очередное кровотечение. Но кровотечения у Ноа не было, я уточнила.
И это оставляло только одну возможность – кровь принадлежала Сандживу. Каким-то образом он вмешался, когда Ноа похищали. Я вспомнила его доброе лицо, милый тёплый взгляд. По натуре он явно не стал бы стоять в стороне, попытался бы что-то сделать – например, выхватить ружьё, нацеленное на кого-то другого.
– Проснись! – сказала я, пихнув Ноа под руку.
– Что такое? – спросил он.
– Где ты был, когда тебя схватили?
– Ты вообще спишь когда-нибудь? Зачем тебе это знать?
– Затем. Просто ответь.
– Если тебе это так важно, я был за спортивным залом, шёл в музыкальную секцию. На мне были наушники, так что я ничего не слышал, а потом мне на голову надели мешок и засунули в фургон – возможно, тот самый. Всё.