Теперь, когда паника отступила, я чувствовала, как больно босой ноге, сбитой, стёртой, воспалённой, ступать по мёрзлой земле. Ноге, одетой в носок, было ненамного лучше. Скорей бы всё это прекратилось!
Наконец Ноа задал вопрос, который всё крутился у меня в голове:
– Хочешь сказать, Дейв причастен к похищению?
Мы пробежали ещё метров пятьдесят, и только тогда я ответила:
– Я… я не знаю. Да, почти наверняка. Я слышала, как он кричит – спорит с кем-то, а брёвна и доски летели как попало. И он явно помешал кому-то в нас стрелять. Он нервничал, всё ронял. – Я сделала дюжину глубоких вдохов-выдохов. – Но уверена, он точно что-то знает.
Туман всё сгущался вокруг нас, завиваясь кольцами, и земли под ногами уже почти не было видно. Вдали скрежетала двигателем машина. На воду села утка.
– Надеюсь, ты не права, – помолчав, сказал Ноа.
Мы увидели в тумане ряд деревьев с голыми, замёрзшими ветвями.
– Ты уверена, что карьер тут?
– Да, – я спотыкалась на мёрзлой земле.
– Но ты здесь сто лет не была, ты не можешь быть так уверена.
– Я была тут несколько дней назад – тебя искала.
– Да? – Ноа остановился и упёрся ладонями в колени, тяжело дыша. – Правда?
Вдалеке закаркала ворона.
– Правда, – я остановилась рядом с ним. – С Крисом. Сначала мы думали, ты где-то прячешься. Ну, я думала – дуешься по полной, хочешь проучить родителей.
– Ах вот как, – он снова пошёл вперёд, и я заметила, что его плечи расправились. Очевидно, мои слова улучшили ему настроение.
Поле закончилось колючей живой изгородью. Мы нашли в ней проход, но на этот раз за шип зацепилась я – воротником. Ноа помог мне отцепиться, и мы побрели ниже по склону к карьеру.
Вокруг было очень тихо.
– Эти не догадаются, что мы пошли сюда, – наконец сказал Ноа.
– Может, и нет.
– Дейв ничего о нас не знает, он и не представляет, куда мы можем пойти.
– Зависит от того, кто его сообщники.
Зря я это сказала. В тишине мы пробирались сквозь туман. Высоко над головой солнце ярко подсвечивало красные кроны буков, их листья, медленно кружась, постепенно тонули в белой мгле. Сейчас я могла думать только о том, что кто-то охотится за нами, – и о Сандживе. Всё было ужасно.
Я зацепилась за ветви ежевики и остановилась. Возможно, я не сумела бы спуститься в сам карьер – но нам обязательно нужно было через него перебраться, иначе было не попасть в деревню. Был и другой путь, по полям – но гораздо более сложный и долгий. Когда я выбирала эту короткую дорогу, я забыла только одно – насколько здесь всё заросло и как глупо будет идти тут босиком. Я протиснулась мимо куста репейника, и в довершение несчастий на футболку налипла целая куча колючек.