Крис сглотнул.
Руки леди Б. расслабленно свисали у неё по бокам. Она слегка взмахнула ими и вдруг выхватила из машины маленький огнетушитель и рванулась к Крису, целясь огнетушителем ему в голову.
– Ты последний дурак! Ты кретин, ты всё уничтожил! – кричала она.
Двое вооружённых полицейских бросились на неё и повалили на землю.
* * *
Спустя несколько часов мы сидели в холле Блэкутотер-хауса: Тай у моих ног, мама рядом на диване, а лорд Б. обхватил сына так, словно тот мог наполниться гелием и улететь. Мы наконец-то согрелись. Каждые пять минут лорд Б. стискивал Ноа в объятиях ещё сильнее, словно хотел раздавить его своей любовью.
– Ноа, Ноа, мой мальчик, мой милый, я думал, что больше никогда тебя не увижу.
– Папа, – отвечал Ноа, прижавшись головой к отцовской шее, – папа.
На лице у него блестели потоки слёз.
На пятый раз лорд Б. потянулся ко мне и неловко обнял. Его щетина царапала и щекотала мне лоб; он сжимал меня так же крепко, как и Ноа.
– Вив, – пробормотал он, – Вив, спасибо. Спасибо тебе.
Мне было бы неловко – но так много уже произошло, что больше меня ничто не могло смутить. Это было так пронзительно и так по-настоящему, что я, наверно, запомню этот момент на всю жизнь.
Я посмотрела на них – любящих отца и сына. Они сидели так близко друг к другу, что светлые кудри Ноа переплелись с седой гривой его отца. Кажется, на моей памяти они никогда так крепко не обнимались, не прижимались друг к другу, не соединяли рук.
Они оба смотрели на пламя камина, и огненные блики плясали на их лицах.
Полицейские уехали. Вопросов они больше не задавали. Мы знали, что Санджив мёртв и что он погиб как герой. Мы знали, что его тело спрятали в старой машине на свалке. Значит, оно было там, когда я туда приходила. Я содрогнулась. Хорошо, что не я его нашла.
Я всё ещё отчасти презирала Ноа, но словно бы вопреки этому, мне было его жаль. Он потерял мать и, наверное, никогда не сможет её простить.
– Здесь всё изменится, – тихо сказал лорд Б. – Пора начать всё заново.
Я не поняла, что он имеет в виду. Конечно, многое изменится – а многое уже изменилось. В поместье Блэкуотер ничто не осталось таким же, как неделю назад. Я пошевелила пальцами на ногах. Их намазали белой мазью, а сверху надели что-то вроде хлопковых носков.
– Серьёзных травм нет, – сказал санитар, когда бинтовал меня.
Я водрузила ноги на кожаный пуфик, который, наверно, стоил тысячу фунтов, но никто не возражал. Никого ничего не смущало. Тай грыз противную фальшивую кость, которую ему купила мама. Мы ели тосты с сыром прямо в пижамах, засыпали всё вокруг крошками, но никто не отправил нас за стол.