Я чувствовала, что ещё немного, и я вопьюсь зубами в горло этому мужчине, перегрызу артерию, чтобы он истёк кровью, задыхаясь и кашляя. Моей ненависти не было предела. Ещё недавно, до того, как отвести меня к алтарю, Клаудис казался нормальным и вполне вменяемым, но теперь он хотел не только обесчестить меня, но ещё и оставить в своём замке! И вот если к первому деянию я была готова, то ко второму отнеслась с огромной яростью. Впрочем, чему удивляться? Он и не скрывал, что всё может быть именно так.
- Отныне будет так, как должно быть. – Его слова обескуражили. Что он имеет ввиду? Тем временем его пальцы настойчиво обозначили завоёванное место внутри меня, и мне оставалось только смириться с их нахождением там. Чтобы внести ясность в сказанное, он продолжил: - Я переиначил всё тогда, когда увидел тебя в этом платье, - с придыханием сказал Клаудис, облизывая взглядом мой наряд.
С придыханием? Он что, совсем того? Выглядит совсем не грозно, будто передумал насиловать. Но если так, тогда что его пальцы забыли внутри моего лона? Что за разговоры? Чего это с ним? Опять под действием дурмана? Подобное уже сильно начинало бесить. Но тут я взглянула на его глуповатое выражение лица, и у меня аж сердце остановилось: неужели влюбился?
Этого ещё не хватало! Страшнее его ненависти могла быть только его любовь! Лучше бы он выполнил задуманное, да отпустил, чем теперь будет держать меня в своём замке, играясь, как с новой куклой.
- Утром ты должен передать меня в руки мужа, - твёрдо, не терпя возражений, напомнила я. - Таково условие договора!
- Договора? – он рассмеялся, и моя уверенность пошатнулась. Придуманный мной «договор» тлел, превращаясь в пепел. – Какого такого договора, малышка? Моё слово принадлежит мне и только мне! – «только мне» он прокричал, всколыхнув дыханием мои волосы. – Я дал слово, я его и забрал! Запомни, что только я решаю чему быть, а чему нет!
- Но, Клаудис, - настороженно заметила я, стараясь не задохнуться от страха, - Ты намеревался использовать меня, а потом отпустить. Зачем я нужна тебе? Всё, что пожелаешь, я выполню беспрекословно в обмен на свою свободу и свободу своих детей. Я буду покорна, исполнительна, податлива.
Мужчина покачал головой.
- Мне нужно не это! – его бровь взлетела, отчего взгляд стал ироничным. Его пальцы проникли как можно глубже, я не сдержалась и ойкнула. Он усмехнулся.
Как бы мне не хотелось придушить его, но играть приходилось по его правилам, поэтому я усмирила гордыню и зашептала:
- Раз тебя не интересует податливость, я буду плохой девочкой. Распущенной, циничной, смелой и безмерно развратной.