Кинулась к нему. Он дышал, но ему было тяжело под массивной створкой.
— Держись! — прошептала я и попыталась спихнуть с него створку. Но это было не так-то просто: дерево набухло от сырости и не поддавалось. Я с трудом сдвинула её в сторону. Сэм вылез. Разбитые колени и локти, он еле дышал. Из рассеченной губы сочилась кровь. Я тут же оторвала подол платья и вытерла раны.
— Спасибо, — поблагодарил он. — Надо же, как не вовремя она решила упасть.
— Слава богам, ты жив! — прошептала я одними губами.
— Дорогая, у меня ощущение, будто ты рада мне, — съязвил он, лежа на спине.
От его слов тут же стало противно на душе. Какая я ему «дорогая»? Он мне никто и звать его никак!
— Не зазнавайся, — стукнула его кулачком по груди. Он схватился за это место и поморщился. — Ой, прости, я не хотела сделать больно! — тут же закричала я, ладонью залезая к нему под рубаху в поисках раны.
— То есть ты решила обойтись без «больно» и перейти к «приятно»? — усмехнулся он.
Я не сразу поняла его шутку, а когда дошло, перестала теребить его рубаху. Даже не хочу знать насколько пострадало его тело при падении двери!
С гримасой боли он поднялся с пола. Снова завладел моей рукой.
— Пойдём дальше, — он потянул меня за собой.
— А что хотим найти? — спросила я, разглядывая поломанную временем мебель, лохмотья гобеленов, свисающие с каменных стен замка.
— И сам не знаю, — признался он. — Но согласись, глупо стоять перед разбитым зеркалом и надеяться, что оно восстановится.
Прав, ничего не скажешь. Напрасно я ударила по зеркалу. Корила себя в этом в сотый раз, но самоедство не меняло ситуации.
— Слышишь? — спросил он.
— Что именно? — взволнованно уточнила я, обратившись в слух.
— Звуки музыки.
— Не может быть.
— Я не ошибаюсь, — заявил Сэм и повёл меня по широкой мраморной лестнице, на которой валялись куски разрушенных стен, лежал многовековой ковёр пыли, скрадывающий наши шаги.
Чем выше мы поднимались, тем отчётливее я слышала звуки рояля. Они были осторожными, будто кто-то разучивал новое произведение. Вскоре даже удалось понять, откуда они исходят. Это была комната, скрытая от нас массивными двустворчатыми дверями. Сэм потянулся, чтобы открыть их.
— Не надо, — остановила его я.
— Хочу посмотреть что там, — он был упрям.
— Боюсь, что ещё одна упавшая дверь пришибёт тебя, — призналась я, оттягивая Сэма от двери.
Он остановился и ласково посмотрел мне в глаза.
— Значит, беспокоишься за меня? — его голос тронули нотки нежности.
Аж разозлилась и на него и на себя. Конечно беспокоюсь! Но чтобы сделать Сэму больно, сказала: