— Давно это было? — уточнил патрон.
— Все так непонятно, — сообщил Лаус озадаченно, — отрывочно помню. Будто засыпал, но я ж никогда не сплю в карауле. Привычки не имею с ранних лет, а тут провалы какие-то, — признался виноватым тоном.
— С этой богиней мы еще и не это сможем забыть и вспомнить, — сообщил Феб, — Она сказала — "иди и успеешь". Значит, Лета была не так давно. Вспоминай, Лаус, и пойдем за ней. Очевидно, в одном из этих сосудов и была душа Ии. А кто второй? Хм…, — озадаченно потер лоб.
Лаус виновато сморщился и, с трудом сориентировавшись, будто действительно заспал, указал в какую сторону прошла девушка. Следуя за торопившимся патроном, смотрел по сторонам и заново переживал неловкость, когда нетерпеливая богиня его выставила из своего дворца в Нижний мир. Он свалился на аллею прямо у дворца Судьбы и перепугал стайку девиц, мирно нюхавших цветочки. Они, в свою очередь, переполошили всю округу, быстро собрав вокруг себя и зрителей и хозяев этого мира.
Деймосы, привыкшие к быстрым выступлениям, недолго собирались. За это время Лаус успел сообщить родителям патрона об угрозе на морском дне, где оказались запертыми госпожа Ия и господин Феб. К его возвращению парни уже давно протрезвели, вооружились и пробивались к Змею. И не смогли. Раз за разом бились в контур.
Патрон сказал, что Танатос смог бы пробиться и один. Но не смог, а это значит — его здесь не было? Как он в Храме Правосудия обычно появляется? Госпожа Алестра вошла через двери. Он точно это видел. Лаус покачал головой. В этот день было столько событий, что уже голова кругом.
Надо же, как все совпало. Госпожа Ия вечеринку затеяла, когда все старшие были заняты. Патрона же, которого обещали в старшие возвести, на то собрание не позвали. А кого туда позвали? Ну, явно не других младших, которые по привычке по мирам и вечеринкам колесили.
— Патрон, — окликнул он и осекся.
— Иди, погуляй, Лаус, — безапелляционно, не поворачивая головы предложил тот. Мужчина послушно остановился, а затем отступил назад, вернувшись на аллею.
Очень медленно, как обычно при виде затаившейся угрозы, чтобы успеть ее обдумать, Феб спускался к набережной у реки по ступенькам. Света Авилиров было достаточно, чтобы хорошо разглядеть тонкую фигуру девушки, одиноко стоявшую у самой кромки воды. У ее ног стоял один пустой сосуд, второй с небольшим, но ярким светлячком, — держала в руках.
— Лета, погоди, — мягко попросил Феб, подходя к ней.
Девушка обернулась, тихонько вздохнула. На ее бледном лице были заметны следы слез. Промолчала, снова отвернувшись к реке.