— Почему ты тут одна? — сказал мужчина, завороженным взором разглядывая сосуд со светлячком в ее руках. Ему содержимое казалось близким и родным, хотя не было возможным разглядеть, что скрывалось в окружавшем огонек ореоле. И, особенно, знакомые черты или облик.
Вокруг девушки роились еще десятки таких же светлячков, стараясь коснуться эфемерными крылышками ее лица прежде, чем устремиться на зов реки. Один из них, задержавшись чуть дольше остальных, прильнул к ее щеке. Она слегка коснулась его кончиками пальцев, прощаясь. Затем светлячок рванул к реке вслед за своими собратьями.
Дождавшись, когда он исчезнет в серебристом свете реки, она вновь обернулась.
— Меня никто не сопровождает в таких делах, — пожала плечами отрешенно, — Не самые приятные ощущения. Я ведь прощаюсь с разными душами.
— Разве они не сами уходят сюда? — спросил Феб, чувствуя себя неловко после сцены прощения.
— Могут и сами, — отозвалась она, — но очень много тех, кому в новой жизни не нужны прежние воспоминания. Это и те, кого обрекли на забвение, и те, кто хочет начать все сначала.
— Это — Ия? — осторожно, указав на сосуд в ее руках, спросил Феб.
— Да, она, — кивнула Лета.
— Зачем ей забвение? — удивился мужчина. На губах девушки промелькнула мимолетная грустная улыбка.
— Ее душе нужен покой, — ответила она, — а какой он будет с таким-то опытом жизни? Еще и после встречи со столь сильными созданиями, как Мать и Змей…
— Ты знаешь Мать? Это та девушка в Храме?
— Конечно, знаю. Я уже долгие годы исполняю ее волю, — слабо улыбнулась Лета.
— А Змея откуда знаешь?
— Душа Ии в моих руках. Я вижу все, что она чувствовала и видела, — Лета вздохнула, — Она очень за тебя переживала, Феб…
— Почему ей удалось заморозить Змея, а мне — нет? — спросил мужчина.
— Потому что Мать ей отдала часть сил. Не желая того изначально. Помнишь, ты пытался убрать узоры с плеч и шеи Ии? — он кивнул, удивившись таким подробностям и немного смутившись, что девушка могла узнать от сестры и другие вещи. Лета не стала задерживать на этом внимание, а продолжила:
— Они не убираются, оставаясь в душе навсегда. Это были отпечатки от укусов Крови Матери, так называются эти колючие цветы, — указала на ближайший куст с мелкими красными звездчатыми цветочками в обрамлении длинных и острых игл и узеньких листочков, — Они растут во всех мирах. Когда Ия попала в куст, он ее расцарапал, попробовал кровь и признал своей хозяйкой, — она слегка улыбнулась, — поэтому и Мать не стала вас убивать — нельзя уничтожить часть себя. Благодаря крови Матери, мир стал слушаться и Ию тоже — растения, почва, вода, воздух. Для полного вхождения в силу нужно время. А у вас его почти не было. Но кровь все равно сделала свое дело. Если бы не то случайное падение Ии и обиды колючего кустарника, пожелавшего съесть захватчицу, этой ночью вы бы там не выжили. Но, не кори себя, Феб, в наших мирах не бывает таких случайностей. Это должно было произойти… И произошло…