Мать звонко засмеялась, разглядывая старательно изображавшую спокойствие девушку, но изо всех сил скрывавшую, как сильно дрожат ее пальцы и сводит скулы. Принимая видимость за данность, хозяйка подарила своей собеседнице самую любезнейшую улыбку.
— Все еще хочешь сбежать, Ия? Вернуться обратно, к людям? — небрежно спросила она и замолчала, ожидая ответа. В этом вопросе было столько сомнения и даже издевки, что девушка была вынуждена поднять взгляд и посмотреть на нее.
— Я была бы рада этому, — призналась Кастия, — Конечно, мне нужны мои силы среди людей, и…
— И никто бы не болел и не умирал, — завершила за нее Мать и тут же отрезала, — Нет. В мире должно быть равновесие, иначе он перестанет существовать.
— Поэтому вы разрешили тем чудовищам уничтожить людей и Синтери? — неожиданно осмелев, поинтересовалась девушка.
"Вы все — мои дети", — сказала богиня, и ее это возмутило. "Как же так? Разве можно спокойно смотреть, как одни "твои дети" убивают других и ничего не делать?" — жаль, что высказать это прямо нельзя. Но ее собеседница была дамой выдающихся талантов и возможностей.
— Можно наблюдать, — жестко сказала та, — Ты же не бросаешься каждый раз спасать траву, которую хочет съесть травоядное животное?
— Это — несравнимо! — не выдержав, почти выкрикнула Кастия, — Те чудовища шли на охоту. Они убивали, разрушали, уничтожали, рвали зубами, когтями… не жалея никого!.. — выплеснув это, замолчала, но решилась продолжить, раз Мать не стала закрывать ей рот. — Там столько погибших и пропавших…, — прижав ладонь на груди в районе сердца, надавила, зажимая боль. Не удержалась и скорбно качнулась из стороны в сторону, обхватив себя руками, заново окунаясь в тот океан боли и скорби, в котором жила столько времени с момента катастрофы.
— Многие люди потеряли родных, — прошептала она, — Вы не видели те длинные ряды мертвых тел, лежавших на площади… И урн с прахом. Сколько старых склепов заполнили и новых построили… Нескончаемо длинные ряды… И как много среди погибших было детей… Дым от скорбных костров неделями висит над Синтери. А плач и вой потерявших родных и близких почти не стихают, — она покачала головой и зажала руками рот, сдерживая крик.
Девушка смотрела вперед, не видя ничего. Слезы заливали лицо, но она все равно закрыла глаза, не желая видеть спокойное и равнодушное лицо Творца. Несколько раз она глубоко вздохнула. Не справилась с навалившимися на нее бедами перед их, по ее мнению, виновницей, и, неожиданно громко всхлипывая, зарыдала.
От боли, страха, обиды. И вины за то, что ее нынешние возможности были недоступны тогда, когда можно было стольких спасти. И обреченно ждала, что вот-вот ее голову снесут с плеч за неподобающие слова и мысли.