И ни разу не ездила в Орёл.
Да и что там делать?
Матушка умерла так давно, отец и того раньше. Никого не осталось.
Вера в восемнадцать лет подалась в Москву, сразу прошла в Плехановку на экономический, и окунулась в учёбу. По вечерам подрабатывала, а бывало что и ночами.
Санитаркой. Ее взяли с радостью, девка кровь с молоком, сильная и работящая.
Почему-то стало грустно, сердце кольнуло и сжалось.
— Что это я? — Вера почувствовала, как увлажнились глаза.
Воспоминания, детские, давно забытые просились наружу.
Вера не пускала. Больно.
— Ладно, сначала найду гостиницу, — и Вера набрав сайт «букинг ком», углубилась в изучение гостиниц.
Подходящих оказалось всего три.
Вера придирчиво изучала описание, и остановилась на" Восточной".
Споренько заказала номер на две ночи, купила билет на "Ласточку", и, допив кофеек, поспешила скорее домой.
Собрала маленький чемоданчик с дамским набором на пару ночей, не забыв положить лаковую коробочку.
Всё.
Она вызвала Яндекс-такси, и отбыла.
В поездке Вера решила себе ни в чем себе не отказывать, и взяла бизнес-класс. «Ласточка» комфортный, современный поезд, и четыре часа обещали пролететь незаметно. Она сняла сапожки, удобно расположилась в кресле и заказала ужин.
В голове завертелось старое, давнее: "На Тихорецкую состав отправится, вагончик тронется перрон останется…"
Вспомнилась матушка. Любила она этот фильм, и Вера тоже любила. Наивный, романтичный, и конец хороший.
Вот бы так в жизни!
Принесли овощное рагу, куриное филе под соусом бешамель и греческий салат.
Вера проголодалась, впрочем, она и по жизни не страдала отсутствием аппетита, и отдала должное ужину, который оказался совсем не плох. Сама Вера вряд ли приготовила лучше. Не дано, как мы уже знаем.
Милая девушка в форменном пиджаке спросила:
— Кофе, чай будете?
Могу предложить зерновой.
Вера удивилась.
— То чего дошёл прогресс! — и заказала американо со сливками.
До латте, как выяснилось, прогресс еще не дошёл.
* * *
Чем ближе подъезжали к Орлу, тем больше Вера волновалась. Как-то встретит он, чем, что её ждёт?
Даже ладони стали важными, и в горле появился комок.
— Надо взять себя в руки. Ну-ка, Вера, соберись! — сказала она.
Собираться не хотелось. Сколько можно!
Всю жизнь, сколько себя помнила, Вера жила под гнетом "надо", "если не я, то кто". Собирала себя в кулак, и шла. Училась, подрабатывала, работала.
На-до-е-ло!
Она дернулась, удивившись. Настолько эта мысль была ей внове.
Глубоко вдохнула и выдохнула, немного успокоилась, и, сказав себе "Ну, сейчас и правда лучше собраться, Веруша, — удивилась вторично.