То еще удовольствие ходить в мокрых трусах.
— И почему мне не пришло в голову вообще из снять? Тут же ни души вокруг! Вот и тащись теперь в мокром, брр, — пеняла себе девушка, когда все, что нужно было навесить на её объемистую талию, было навешано.
— Ну что же, дорогу осилит идущий, — решительно сказала Вера, и пошла вдоль ручейка, который тек себе и тек, неспешно. Ибо было лето и когда-то могучие потоки, бегущие с гор, давно унеслись к далеким морям, а частью впитались в эту, сразу видно, плодороднейшую землю.
Девушка к земледелию имела весьма опосредованное отношение, а честно сказать, практические никакого, не вспоминать же матушкин огород? С огорода того Веруша только плоды и вкушала, потому как хватало у матушки помощников.
Но тут даже совсем неопытному человеку видно. Земля под травой скрывалась жирная, черная. Недаром и травы с хороший куст высотой выросли.
Идти вдоль ручья было куда как хорошо. Прохлада от воды придавала Вере темп. И те строения, едва видные поутру, приближались. Девушка уже отчетливо могла их различать. Похоже, это действительно когда-то были жилые дома.
Вскоре Вера почувствовала, что вполне можно и свитерок накинуть. Солнце уходило, скрываясь за пиками гор.
И девушка неосознанно прибавила шаг. В голове, откуда ни возьмись, закрутились какие-то страшилки. А сумерки спускались быстро.
— Даже удивительно, — подумала Вера, и вздрогнула, когда за ногу зацепился особо приставучий стебель.
Девушка одернула себя:
— Да что это я совсем, трава уж в дрожь ввела!
А мы помним, что Вера имела нервы что канаты, и какая-то там трава напугать ее просто не могла.
— Что же это со мной? — недоумевала она.
Девушка даже остановилась на минуту, и пораженно вслушиваясь в себя. Ощущения были совершенно новыми. А может быть, давно забытыми… Опять вспомнилась матушка, ее ласковые руки и почему-то какао с ванилью в старинной глубокой чашке.
— Да, какао бы тут не помешало, — задумчиво сказала Вера.
— Ну, а мы сейчас “Аленки” жахнем. Вот пару долек сразу, — громко, будто желая себя успокоить, или показать кому-то неведомому, что вот мол, не боюсь, ни на такую напали, — сказала Вера и, сняв рюкзачок, достала остаток своего НЗ.
Когда вожделенные дольки оказались во рту и растаяли, тревога, а это была именно тревога, начала потихоньку отступать. И тут Вера поняла, в чем же было дело. Поняла, откуда взялась эта тревога.
Ощущение чужого взгляда. А это само по себе было удивительно. Потому что уж к чему, к чему, а к взглядам она давно привыкла, и внимания не обращала.
Понятное дело, любой, кто ее видел, мог и на месте застыть. Не часто на улице встречаешь девушку такого роста и габаритов, да с обалденной фигурой. Ведь ни капли лишнего жира на ней не было. Мышцы сплошь.