Это нормально, и тогда вам будут сочувствовать.
Вера же… Она его жалела, и относилась по-матерински. Отпустила.
Колька был ей по плечо, худой, почти лысый, умнейшая голова, моложе её на пять лет.
— Опять Кольку вспомнила, Уж сколько лет прошло. Бутерброды эти он любил. Как-то он там, в своей Канаде? — неожиданно взгрустнула Вера.
Как ни говорили, а хорошо мы жили, дружно.
Какие подарки он мне дарил, смешные.
Надо сказать, Вера ценила в людях это качество — делать подарки.
Дарить праздник, и не тогда, когда все празднуют, скажем, 8 марта, а просто, когда захочется.
Колька умел. Как-то раз он принёс ей щенка из папье-маше, смешного, беленького с коричневыми пятнами.
Вера часто на него смотрела, брала в руки, клала на прикроватную тумбочку.
— Дешёвый подарок, с распродажи, — сказала Светик.
А ей было все равно. Главное — милый, и по сердцу.
А всякие восьмые марта они даже не отмечали.
Зачем?
Кому нужны дежурные тюльпаны?
Он просто брал билеты, и они на пару ночей улетали туда, где тепло.
Где в это время настоящая весна и буйно цветут огромные душистые мимозы.
Раньше Вера думала, что мимозы это такие маленькие кустарнички, и завизжала от восторга, увидев громадные деревья все в золотом пуху.
— Ах, Колька… Кстати, с чего я вспомнила его именно сейчас? — Вера разом побледнела.
Это маркер такой у неё был.
Как вспомнит Кольку, так следом и нежданчик.
* * *
Так случилось и на этот раз.
Телефон запел арию Кармен, на Светика поставленную.
Со вздохом Вера нажала "ответить".
— Вера Петровна, жду вас завтра в офисе, — деловым тоном заявила Светик, вмиг испортив Вере настроение.
Она поняла, что поездка в Орёл накрылась.
— Буду, Светлана Борисовна, — ответила Вера.
— Рульев что-ли с проверкой? Или налоговая? — мелькнуло у нее в голове, и девушка с тоской посмотрела на перстень, который явно потерял в блеске, став почти матовым.
— Не горюй, дружок. Завтра посмотрю что да как, и поедем мы с тобой в Орёл, обязательно, — Вера ободряюще улыбнулась, поймав себя на том, что улыбается она, глядя именно на дареную вещицу.
Да и перстень, казалось замерцал живее.
— Как эмоции ловит, надо же! — Вера ахнула.
— Что ж, давай-ка чуток приберем тут, а там и на боковую пора.
Она помыла любимую дулевскую чашку, широкую, с синей с золотом полоской по краям, сполоснула подносик из-под бутербродов и аккуратно поставила в сушилку.
Любила Вера свою кухню. Небольшая, семь метров всего, но очень уютная.
Особенно ей нравился маленький диванчик, мягкий и удобный, покрытый рыжим шерстяным пледом. Несмотря на свои габариты, девушка прекрасно в него вписывалась. Рядом круглый столик с ноутом. На нем Вера, грешным делом, особенно после напряжённого трудового дня, любила разложить пасьянс.