Девушки послушно кивнули, только навеси звякнули: у Маши большие, золотые, а у Аришки серебряные невелички.
— Мама, а вот ежели та моя помощница станет в обход меня распоряжаться, а?
— А тебе глаза на что и уши? Ты все должна примечать и все знать. А потому, долг твой хозяйский понимать, как хозяйство устроено. Сколь у тебя холопов, сколь наймитов, где они живут, как живут. И сколь надобно запасов, чтобы их прокормить. Утресь встала и пошла оглядывать двор. Везде загляни, все рассмотри, да нужниками не гнушайся. Чисто ли отхожее место, не будет ли болезни нутряной. Ты — голова, а прислужники — руки твои, плечи и ноги.
— Мам, так пока всем объяснишь, что и как работать, проще самой сделать? — Машка уныло смотрела на мать.
— Не сумеешь приказывать? грош те цена, боярышня. Работают холопы, а ты указываешь. И наперед гляди, думай, как твой указ повернется, не навредит ли.
— Матушка-боярыня, эдак писарь нужен, чтоб ходил все время за тобой и записывал, что ты увидела и какой кому приказ отдала? — Аринка слегка очумела, слушая Ксению и понимая, боярской жене нелегко вовсе и долг велик.
— А и верно, Ариш. Сообразила. С тобой завсегда рядом доверенный человек. Вот у меня — водовица Любава. Много не болтает, сидеть без дела не привычная. Я ее давно приметила, еще когда боярин Аким ее семью похолопил. К себе приблизила, выпестовала и позволила выкупиться из холопов.
И так еще долгонько. Боярыня Ксения, окончив урок, отправила девушек пройтись по холопским избам и сосчитать, сколь людей трудится на подворье, а потом сообразить сколь надо припасов, чтобы до нови продержаться.
— Аришка, умаемся считать-то. Эдак месяц пройдет? — cердилась Машка, высверкивая глазищами.
— Маш, а кто учёт ведет, а? Есть же какой-никакой человек, что ведает, — Аришка и сама понимала, что работа долгая и напрасная.
— Ну, Макар Зотович есть, Урядов. Он все у себя в большую книгу записывает. Только, Ариш…я …читать плохо могу. Считать и того хуже.
— Я могу, Маш. Идем, прикажешь ему все рассказать и делов-то.
— Ага, прям вот так он мне все и обсказал. Небось, нос задерет и промолчит, оглоед!
— Ты боярышня. Слово твое — указ. Идем, нето. Ты только лицо грозное сделай, ладно? Вот как давеча с Фаддеем. Макар ваш и не откажет.
— Тьфу! Это не наука, а казнь мученическая, — Маша бубнила все время, что девчонки шли к большому амбару.
Там заседал Макар, тот самый приказчик. Вошли девахи в большущий схрон, а там чего только нет! По полкам — ткани, да свитки. Кузнечные разные штуки. Тут же короба, мешки и много чего еще. Аришка, аж дышать перестала, глядя на такое-то богатство. А сам приказчик — неприятный мужичонка, не старый еще, но лысоватый, поднялся со скамьи и гаденько посмотрел на девушек.