Я тебе не ровня

Где-то в Древней Руси… Мир, в котором живут герои — условен. Все события выдуманы, а совпадения случайны.

— Ариша, где ты? Пойди-ка, свечу мне принеси!

— Бегу, деда, — рыжая девчонка метнулась в клеть и ухватила пук свечей.

Бежала в гридницу, зная — если дед просит свечу, значит, будет учение. Урок.

— Ох, и быстрая ты. Как есть егоза.

Пока Ариша вставляла новую свечку, пока усаживалась на лавку, расправляя подол запоны*, дед уложил на столе свиток и принялся читать вслух.

Осень на дворе: небо хмурое, дороги развезло. Холодов еще нет, а потому грязно, серо и тоскливо. Ни тебе игр, ни гуляний. Одна радость — дедовы уроки.

Ариша с дедом жила сколько себя помнила. Тот был человеком ученым, служил князьям, что могли позволить себе платить за уроки. Подолгу не задерживался ни у кого — переезжал часто, будто бежал. Аришка привыкла, что нет у нее подруг, нет дома, а есть дед, которому все неймется, не сидится на месте.

— Сие есть перемётно* на славянский — радость, — у деда голос приятный, но тихий. — Арина, слышала? Повтори-ка.

— Хара, — послушно повторила внучка.

И так еще долго. Дед читал по-гречески и заставлял внучку повторять, запоминать и писать чудные слова. Проку от того учения было маловато — языков Ариша не выучила вовсе, но кое-какие слова разумела. А вот счет и письмо девчонке удавались. Лихо считала внучка ученого мужа, а уж писала так, что любо дорого! Читала без запинки и дед почитал ее девицей образованной. Не было таких среди простого сословия, а если уж начистоту, то и в боярском немного бы сыскалось.

Аришка быстрой была, как рыбка. Все-то у нее со смехом, с шутками. И сама все больше бегала, чем ходила, хоть дед и ругал ее за эдакое буйство. Ведь не маленькая уже, шестнадцать годков стукнуло, а все как дитё малое. То камешки собирает, то с собаками говорит. А если уж коня доведется приласкать-покормить, то радости на неделю. А так-то посмотреть — совсем невеста. Коса толстая, с кулак, и долгая. Рыжая, будто солнцем целованная. Мордашка милая, улыбчивая. Зубки меленькие, белые. Ну и девичья стать уже образовалась, как без нее? Все на месте — округло там, где надо, стройно везде, где нужно.

Дед — Михаил Афанасьевич — замечал уж, что на Аришку парни заглядываются, а потому стал вести с себя с внучкой строже. Запрещал ходить одной, где невместно. Следил и всячески уговаривал сдерживать свой нрав — улыбчивый и шутейный. Но где ему совладать с непоседливой внучкой? Та нос-то свой везде совала, все ей интересно было, да ново. Вот и уследи, попробуй. Особо, когда уроки с княжичами да воеводскими сынками, а девка невесть где бродит.