Шумской вышел из гридницы последним.
— Андрюх, идем покажу доспех новый. У нас кузнец из Ольховки. Мастер, — Демка звал заняться делами ратными, но Андрей головой покачал.
— Иди. Догоню, — и отправился искать рыжую.
Вот, сколь угодно мог уговаривать себя — отстань от девки, не думай о ней, а все равно ноги несли проворно. Искал на бабьем подворье, искал в конюшне у Буяна. Потолокся даже у портомойни, чем и вызвал интерес у холопок. Совсем было отчаялся, но занесло его к сарайкам. В одном, где короба новые хранились, он и нашел Аришку. И не приметил бы, коли не жалобный скулеж девушки. Голос-то ее он сразу признал, токмо неведомо как. Не иначе сердцем угадал.
Шагнул в полутемный сарайчик и огляделся. Голос-то ее Аришкин слышал, а саму ее не видел. Пометался взглядом по коробам, и в дальнем углу приметил конец косы золотой. Арина сидела на полу, ткнувшись лицом в коленки. Шумского аж пробрало, до того жалостно плакала, слов не сыскать, чтоб описать.
— Арина… — подошел ближе, присел возле девушки. — Обидел кто?!
Сам не ожидал такой-то злобы в своем голосе.
Рыжая вздрогнула и подняла глаза свои окаянные на боярина.
— Здрав будь… — а слезы текут-бегут. — Не обидел…
— А слезы с чего? — Шумской брови грозно насупил, а у самого аж руки затряслись. — Ты чего тут забилась в угол, а?
Молчит. Вот, ей Богу, молчит и смотрит так, что пробирает до печёнок.
— Не молчи ты. Что стряслось? — в ответ Аришка только вздохнула горестно, слезы утерла рукавом вышитым.
— Ты смеяться станешь, боярин. Все смеются.
— Не стану.
— Станешь.
— Ты видала хоть раз, чтобы я смеялся? — Аринка лоб наморщила, видно, припоминала.
— Нет. Только… — и снова слезами залилась!
— Тьфу! — за плечи ее взялся обеими руками, встряхнул легонько. — Говори, нето. Чего так-то скулить?
— Мавка подохла… — выдохнула будто Арина. — Вышла за ворота и умерла. А меня-то не было рядом. Хоть голову ей подержать. Боярин, она старая была. Как так подохнуть-то одной совсем? Сосед говорит скулила громко, видно мучилась.
С тех слов Андрей вывел токмо одно: Мавка — собака. Маленько удивился, что девушка так уж убивается по скотине, но вслух сказал другое. А как инако? Ведь рыдает, а стало быть, важно для нее.
— Схоронила?
— Да. Вчера зарыли, — и смотрит с такой надеждой на него, будто он оживить псицу сможет.
— Так посади куст какой на схроне. Псице может и без разбору, а ну как нет? Вот не знаю, куда скотина после смерти уходит, но вдруг увидит? — нес дурное, но ничего иного выдумать попросту не смог.
Аринка аж дернулась, встрепенулась и ресницами захлопала.