Фаддей скривился от урядного обращения, но про то смолчал, а молвил иное:
— Давеча напугал тебя, не взыщи. Нынче хочу полюбовно. Не обижу, сказал же. Чего трясешься?
— Фаддей Акимыч, отпусти, Христом Богом прошу. Не надобно мне парчи твоей и золота. Не люб ты мне, говорила уж.
— А ты подумай получше, Ариша. Я слово свое держу и крепко. Сегодня не люб, так может, завтра понравлюсь?
Фаддей подступал ближе.
— Боярич, отпусти. Не хочу врать тебе, не люб и не полюбишься, — Арина пятилась от здорового парня.
— Откуда тебе знать? Я ведь … — головой мотнул, будто слабость отгоняя непрошенную. — Только о тебе и думаю. Никогда еще так-то никого не желал. Ариша, золотая, чем нехорош я тебе? Любить буду так, как никто иной. Все только ради тебя.
Фаддей подошел близко, заставил рыжую прижаться спиной к забору.
— Боярич, сколько ж еще повторять? Отпусти, прошу тебя. Если люба тебе, отпусти, — Ариша уперлась руками в плечи дюжего молодца, а тот будто прилип к ней.
Глаза блестят, руки крепче железа — ухватил и обнял. Прижал к широкой груди рыжую голову, зашептал горячо:
— Арина, золотая, ведь подохну без тебя. Знаешь сама, что в жены взять не могу, не того ты чину, но любить буду всю жизнь! Слышишь? Всю! Дом тебе отстрою, где пожелаешь! Отец к следующей весне надел свой даст!
Аринка слушала, как гулко бухает его сердце, какие слова говорит, а жалости не чуяла за собой. К кому другому — может быть, но не к Фаддею. Не сумела перебороть себя, слова ласкового вымолвить.
— Не смогу, Фаддей. Никогда. Приневолить можешь, кто я супротив тебя? Но знай — любить не буду. Прости, боярич. Не прикажешь сердцу-то, — постаралась сказать просто, искренне.
Фаддей еще какое-то малое время прижимал к себе девушку, а когда слова ее дошли до разума, оттолкнул невеличку и зашипел:
— Твое последнее слово, Арина? Вдругоряд просить не стану.
— Последнее, боярич, — тряским голосом проговорила Аришка. — Прости, не хотела сердить, да обижать.
— Ладно, не пожалей потом, — отвернулся и зашагал прочь, не разбирая дороги.
Аришка дух перевела, затряслась и заплакала. Испугалась и крепко. Не тот Фаддей парень, чтоб спустить такое-то издевательство.
Кое-как добралась до дома и заперлась в ложнице. Маленький Гарм свернулся пушистым калачом, грел ноги хозяйке.
Арина все раздумывала — сказать деду, нет ли? Ведь боярич неволил, не простой какой мужик. А ну как дед снова решит уехать, сняться с места и бежать? А Арина впервой раз хотела остаться. В Берестово нашла многое и многих — подругу, наставницу, Дёмку и…Шумского. Так что ж, смолчать?