Кашалотиха не сразу осознала услышанное, а потом ей показалось несолидным отгавкиваться – Кристина к тому времени успела открыть дверь и подмигнуть Марине. Но, кажется, в спину ей тихо донеслось что-то на «с». То ли «стерва», то ли что похуже. Кристина не возражала.
– Ой! Что это? – всплеснула руками Марина. – Ключ ведь был у нас?
На столе Кристины стояла коробка, упакованная в блестящую фольгу и перевязанная пышным золотым бантом. Поверх лежала одна, но большая чайная роза, к которой золотой ниткой крепилась карточка с одним-единственным напечатанным словом «Кристине».
– От кого это?
– Не знаю… – она повертела карточку и принялась распаковывать подарок.
Когда на свет показался чайник, чугунный, невероятно красивый, с зеленым напылением и восточным узором, сердце девушки растаяло.
Дориан. Конечно, чайник подарил Дориан. Кто, кроме него? У кого еще мог найтись запасной ключ от их бастиона? Да и о его любви к чаю было всем известно.
Кристина погрузилась в эйфорию, с которой на удивление органично переплетались бытовые мысли типа «даже хорошо, что чайник чугунный, на века, не разобьется… а на коробке написано, что чугун дольше удерживает тепло», или «хранился ли подарок у него в запасе, и это просто извинение за вчерашнее, или он заказал его специально для меня?»
Но самое приятное, что Кашалотиха стояла рядом и злобно кривилась, тоже уверенная в личности дарителя. Если раньше они друг друга просто недолюбливали, то теперь, поймав полный ненависти взгляд колючих глазок, Кристина поняла, что нажила кровного врага.
Глава 5. Трудные детки. Часть 1
У девчонки были острые худые плечи, крашеные в радикальный черный волосы и нахальный взгляд. Гриндерсы, драные джинсы, бритые виски, косая челка на пол-лица, руки в карманах – вид независимый и дерзкий. Но Кристина достаточно проработала со студентами и по напряженной спине, жесткой линии губ, сжатых, чтобы не дрожали, вздернутому подбородку смогла понять – девушка на пределе, еще немного, и сорвется.
Кристина ее понимала и даже заранее была на ее стороне. Что бы там у них не произошло, трудно не взбеситься, если твой куратор – Кашалотиха.
– Вот, Александр Александрович! – выступала Кашалотиха, стоя к своей подопечной вполоборота. – Мало того, что она не посещает внеучебные мероприятия, хамит, не выполняет задания, так еще и лекции мне срывает! Я не хотела идти к вам жаловаться, но дело пахнет дисциплинарным взысканием.
Ректор поморщился, перевел глаза на насупившуюся нарушительницу порядка. Та упрямо уставилась в пол и молчала. Дориан тяжко вздохнул.