Кажется, происходящее набирало неожиданно серьёзные обороты.
— Но я не могу выйти за тебя! — воскликнула я в панике.
— Почему это?
— Потому что ты меня не любишь! Вот! — для пущего эффекта мини-представления «типичная женщина» я даже разок шмыгнула носом.
Не сработало.
— Как это не люблю? Очень даже люблю.
— А вот я тебя не люблю! — высокомерно бросила я, даже голову задрав повыше и скрестив руки на груди. Потом осторожно покосилась в его сторону одним глазом, но не рассчитала силы и получилось, что вся съехала набок, больно стукнулась локтем о коробку передач и почти положила голову ему на плечо.
Ох-ох, что-то не то творилось с моей самодостаточностью.
— Конечно же любишь, — ничуть не смутившись, парировал Артём.
Нет, ну он точно издевается!
— Я просто передумала выходить замуж! — попробовала я продвинуть последнюю, откровенно самую неубедительную отмазку. Хотя куда уж там, все предыдущие тоже особенной убедительностью не отличались.
— Пфф, а я уже настроился! — фыркнул он, по уже сложившейся умилительной привычке передразнивая меня же.
Хорошо, что мне всё же нашлось, что на это возразить и не наделать глупостей.
Нашлось же? Удалось?
До последнего надеясь, что это всего лишь сон или вольный полёт моей разыгравшейся фантазии, я стараюсь прикинуться мертвой, ощутив первые шевеления Артёма под собой. Потом понимаю, что подобная тактика всё же не моё, и чертыхаюсь, думая о том, что ему самому следовало бы прикинуться мёртвым, если всё это правда.
— Ой, Крольчоночек, это я тебя разбудил? — сладко бормочет мне на ухо Тёмка, и я вмиг успокаиваюсь, не услышав ехидного «жёнушка».
Можно выдохнуть: никто не покусился на мою драгоценную свободу.
И слегка оскорбиться: а почему это он не покусился на мою драгоценную свободу?!
— Меняю воспоминания этой ночи на кружку твоего фирменного кофе! — как-то так сложилось, что после этой фразы мне уже заранее становится смешно, немного страшно и совсем чуть-чуть стыдно.
Артём же ловко выбирается из-под меня — годы тренировок сказываются — и выскальзывает из спальни. А я закатываю глаза и неохотно плетусь на кухню, где огибаю миску с кошачьим кормом, всё равно наступаю ногой на разбросанные Гертрудой по полу шарики, снова чертыхаюсь и щёлкаю кнопкой чайника.
А потом натыкаюсь взглядом на свою правую руку, где у основания безымянного пальца синей шариковой ручкой нарисован ободок, внутри которого каллиграфическим почерком выведена надпись «колечко».
— Артёёёём!!! — кажется, от моего крика даже стены дрожать начинают.
Вот же жлоб. Мог бы хоть дописать «с бриллиантом».