***
Я никогда не играла в покер и, если честно, не понимала эти сцены повисшего над столом напряжения, когда каждый игрок пристально изучает любые тени эмоций на чужих лицах, но при этом до последнего старается удержаться от проявления собственных чувств, прежде чем сделать следующий ход.
Но чёрт, примерно так я ощущала себя, сидя на обеде в школьной столовой. Мы все собрались за одним столом: Наташа сидела рядом и жевала пирожок, с кем-то переписываясь в телефоне, по другую сторону от меня Рита со Славой увлечённо спорили о чём-то, склонившись над тетрадями, и я, не вслушиваясь, по наитию догадывалась, что речь у них идёт снова о французском. А напротив сидел Иванов, и вот он-то как раз в полной мере обеспечивал весь подобающий напряжённой игре антураж.
Откинувшись спиной на стул, он постукивал пальцем по краю столешницы и бросал на меня долгие изучающие взгляды исподлобья, которые невозможно было не заметить даже с учётом того, что я принципиально не смотрела на него, оглядываясь по сторонам в поисках чего-нибудь достойного долгого рассмотрения, но на эту роль как назло не подходили ни выкрашенная серой краской колонна поблизости, ни выстроившаяся к буфету очередь из учеников, ни группка щебечущих за соседним столом девчонок на пару лет младше (кстати, явно всеми силами пытавшихся привлечь внимание того же Максима).
По-моему, он делал всё возможное, чтобы поставить меня в неловкое положение. Мало того, что из-за него мне кусок в горло не лез, хотя в столовую я шла очень голодной, так ещё и начинало накапливаться раздражение, вызывая желание сорваться и спросить прямо в лоб, какого хрена он так на меня смотрит.
— Владик, я как раз тебя искала! — Громкий, с визгливыми нотками голос завуча пролетел через половину зала, заставив Чанухина вздрогнуть, закатить глаза и только потом медленно повернуться в ту сторону, откуда навстречу нам пробиралась сквозь толпу низкая худощавая женщина с пушистыми волосами, выкрашенными в ярко-алый цвет. Она подошла к столу, на несколько мгновений задержалась взглядом на каждом из нас, словно мысленно делая новые пометки в школьных досье, и с приторной улыбкой продолжила: — Я прочитала ваш сценарий новогоднего утренника и внесла парочку коррективов, которые необходимо обязательно учесть.
— Хорошо, Людмила Николаевна. Когда к вам подойти? — Слава выдавил из себя такую же фальшиво-учтивую улыбку, пока его взгляд остановился на криво скреплённой скобами стопке белых листов, зажатой в руке завуча. Напечатанный на них текст был сплошь покрыт исправлениями, начёрканными поверх красной ручкой, идеально сочетавшейся по цвету с волосами женщины.