«Я считаю, вышло просто гениально. Там столько интеллектуального и тонкого юмора, который оценят не столько дети, сколько их родители. Уверена, эта мымра опять всё порежет, перекроит и упростит до банальщины», — вспомнились мне недавние жалобы Марго, вместе со Славой несколько вечеров потратившей на эту кропотливую работу.
— Вы с Риточкой доедайте и подходите к моему кабинету прямо сейчас. Сами понимаете, времени уже мало остаётся, а объём предстоящей нам работы колоссальный, — с придыханием ответила Людмила Николаевна и тут же перевела взгляд на Иванова, упорно разглядывающего стену напротив. По крайней мере теперь, глядя на него, я смогла увидеть, насколько глупо я выглядела всего пару минут назад. — Максим, а вы не желаете поучаствовать в спектакле для младших классов?
— Нуууу… эээ… У нас очень много тренировок. Очень важный сезон, сами понимаете, — замялся он, начиная пальцами взъерошивать волосы на затылке и густо краснеть. Вид внезапно смущённого и потерянного Иванова отозвался в моей душе умилением, от которого я тут же поспешила откреститься, ловко убедив себя, что это скорее торжество от осознания его уязвимости перед рядовыми проблемами. — Евгений Валерьевич надеется, что мы сможем дойти до полуфинала в этом году.
— Ну раз Евгений Валерьевич так решил, — с еле сдерживаемым сарказмом протянула завуч, поджав губы и потеряв всякий интерес к Иванову, зато угрожающе вперившись в нас с Натой. — Романова и Колесова, как насчёт вас?
— У меня нет свободного времени. Много курсов и подготовка к ВУЗу, — мгновенно нашлась Натка, соврав так уверенно и ловко, что я даже задумалась, не могла ли прослушать настолько важную информацию о долгожданном выборе ею института.
— А я… — первым пришедшим в голову оправданием стало «а я под домашним арестом», но не думаю, что родители оценили бы мою откровенность, поэтому пришлось судорожно придумывать какую-нибудь достойную отговорку. — Я вряд ли справлюсь. До жути боюсь сцены.
— Полиночка, но в прошлой школе вы были ведущей на праздниках, — ласково-удушающим тоном напомнила завуч, и я уверена, что в тот же момент Марго уставилась на меня с негодованием, ведь я правда уверяла её в собственном диком страхе перед публичными выступлениями. Вот и первая вскрывшаяся ложь, а сколько ещё впереди — лучше не думать.
— Да, я… Мне никогда это не нравилось, — смущённо лепетала я, мысленно посылая Людмилу Николаевну к чертям с её творчеством и стремлением затащить всех в общественную жизнь школы. — Мне ещё нужно подтянуть математику и английский…