– Папа, не надо! Мне не причинили вреда!
В моей жизни все случается не вовремя – даже спасение приходит некстати. Испуганно озираясь, я замерла в центре камбуза, в котором еще никогда не было так тесно. Массивный афроамериканец Рой – бессменный телохранитель отца – еле поместился под низким потолком, но это не помешало ему прицелиться. Второй охранник, пониже, нервным движением переложил пистолет из одной вспотевшей ладони в другую. Оба дула были направлены Сатиру в лоб.
До появления телохранителей я успела одеться под недовольным взглядом отца и теперь стояла между ними и Сатиром, мешая выстрелить. Он порывался отодвинуть меня за спину, но не дотягивался, а подойти ближе не давали охранники. Отец не сводил с Сатира пристального взгляда:
– Разве я не четко выразился, когда велел просто подержать ее взаперти какое-то время?
Сердце на миг замерло, пока я осознавала услышанное. Он не спасать меня приехал.
– Так какого черта ты лапаешь мою дочь?
Отец не просто знал, где я, а сам отдал приказ лишить меня свободы. Вот почему меня не отпускали, даже получив доказательство невиновности.
– Я могу дословно процитировать твои инструкции, – оттеснив здоровяка, в камбуз спустился Джейсон с пистолетом в руке. – Не бить, не калечить, максимум – связать.
Вслед за ним на лестницу ступил Священник. Оба взяли телохранителей отца на прицел.
Меня трясло от возмущения. Я обернулась к Сатиру в поисках поддержки, но он не смотрел в мою сторону.
– Будь любезен, укажи, что из этого списка было нарушено? – спокойно продолжал Джейсон, перемещаясь вдоль барной стойки, и не опуская оружия.
– Я не просил с ней спать!
– Селина, уведи ее в каюту, – Джейсон кивком указал на меня.
– Не пойду! – встрепенулась я.
Селина спустилась по лестнице и медленно двинулась ко мне, осторожно лавируя между пистолетами.
– А мы спокойно поговорим. – Джейсон остановился около Сатира.
– Сначала я убью твоего дружка, неспособного держать штаны застегнутыми, – сквозь зубы процедил отец, доставая из-за пояса пистолет и целясь Сатиру в лоб. – Тейлор, посторонись.
До сегодняшнего дня я никогда не видела оружие в руках отца. Это казалось таким неестественным. Я смотрела на него и не узнавала. Все было другим: начиная от непривычно жестоких ноток в голосе и заканчивая агрессией в жестах.
– Последнее желание? – осведомился он у Сатира, взводя курок.
– Только попробуй выстрелить! – разъяренно выпалила я, делая шаг вперед. – Тронешь его – и я расскажу про офшоры! Желтая пресса тебя живьем съест!