От неожиданности я шарахнулась в сторону и сделала это неуклюже, оцарапав плечо об угол шкафа. К встрече с отцом у меня было отрепетировано оправдание, а вот увидеть в его номере Сатира я не готовилась.
– Какого черта здесь делаешь ты? – потирая ушибленную руку, я обернулась и не смогла сдержать удивленный возглас.
Сатир преобразился – от похитившего меня мужлана не осталось ни растрепанной челки, ни мятой рубашки, ни ободранных мокасин. Волосы были уложены гелем и убраны назад. Новый костюм явно шили на заказ. Дополняли картину дорогие ботинки. Он даже запонки надел! К слову, тоже недешевые. И хоть я видела, что Сатир чувствует себя неуютно в этом наряде, не могла не признать, что он ему идет.
– Отец повысил тебя до телохранителя? – нервно усмехнулась я.
– Ты не ответила на вопрос.
Угрожающий тон голоса и суровое выражение лица ясно давали понять, что он по мне не скучал. Я разозлилась. Подумать только – по дороге из Лос-Анджелеса я изводила себя фантазиями о нашей встрече, а Сатир повел себя так, словно я была для него обузой!
– Ты же обещал отвезти меня в Вегас, – язвительно напомнила я, скрестив руки на груди. – Я приехала – теперь женись.
– Тейлор, сейчас не до шуток.
Сатир подошел ко мне и хорошенько встряхнул за плечи. Сердце сжалось от разочарования. Не такой я представляла себе нашу встречу.
– Расслабься, я знаю про саудов, – я оттолкнула его руки. – И про Большого Кея. Я же папина дочь. Наследница.
С тоном вышла промашка – в следующий раз надо придавать голосу меньше пафоса.
– Тогда скажи, где пройдет встреча, – Сатир потянулся за сотовым.
– Ну хорошо, хорошо! Отец не знает о моем приезде, – я сдалась слишком быстро, но затягивать игру было опаснее – одним звонком Сатир мог свести на нет длительную подготовку.
Отчасти признание помогло: рука с телефоном замерла. Так и не набрав номер, Сатир выжидающе смотрел на меня. Я сжала его загорелое запястье, затянутое в манжет дизайнерской рубашки. И попросила шепотом:
– Не звони ему…
– Только если ты улетишь первым же самолетом.
Голос был суров, но отдергивать руку Сатир не спешил. Это вселяло надежду. Если пообещать уехать, есть шанс продолжить слежку. Я энергично закивала, но он слишком хорошо меня знал, чтобы поверить на слово.
– Я сам отвезу тебя в аэропорт. Прямо сейчас, – его ладонь перехватила мою.
Прикосновение вызвало знакомый холодок между лопатками: я вспомнила, что эти руки делали со мной, и понимала, что жажду продолжения. Сейчас, на отцовской кровати. А еще лучше – прямо на полу. Или в душе. Сатир потянул меня к двери. Я послушно шагнула следом, гадая, как затащить его в постель.