– Дядька без оружия вообще никогда не ходил. Вот перед тем, как в дом войти, и отстреливал каждый раз на заднем дворе, чтоб я, упаси боже, до заряженного не добрался.
Мороя схватился за голову.
– Ой, разбаловал дядька тебя, поганца! Это ж сколько времени он порох жег, вместо того чтобы по заднице тебе дать!
– Пару лет точно. А потом я подрос, и мы договорились. Он мне пострелять дает, а я без спросу не хватаю. Хотя какое там – стрелять, я тогда пистолет сам толком и удержать еще не мог. Это когда чуть постарше стал, он меня всерьез учить начал, – мордаха у Штефана стала совсем мечтательной. – Первый пистолет подарил – мне еще семи не было. Правда, я пальбой по горшкам да воронам его меньше, чем за год, так расстрелял – только выкидывать.
Сивоусые дядьки давно качали головами, а уж тут не поверил даже Гицэ, охотно слушавший эту безбожную похвальбу.
– Ты еще скажи, что попадал! По воронам-то?!
– Ну-у... Попадал. Не сразу, конечно, научился, но попадал, – с показной скромностью протянул Штефан.
Симеон вздрогнул: у парня за спиной зримо распускался хвост навроде павлиньего. Ладно, если это обычное для их Подсолнуха хвастовство по делу и без дела. Но Симеону много довелось повидать юнцов перед первым боем, что сперва безудержно хвастались, потом на глазах сникали, бледнели и покорно брели в строю, ничего не видя вокруг себя, как бычки на заклание... Хотя Штефан вроде не из пугливых, если вспомнить, где они его подобрали. Вряд ли его сейчас разобрало со страху. Но если нет – как бы хуже не вышло! В первом бою обычно и погибают самые молодые и самые отчаянные – щенячья отвага опыта не заменит, а они еще не умеют на глаз измерять расстояние выстрела или расслышать, когда ядро над головой пройдет, а когда – прямо в них и вмажется...
Он вздрогнул, отгоняя воспоминания. А Штефана уже и правда понесло дальше:
– Там пистолет-то был – одна радость, что трофейный, А так – барахло откровеннейшее. Но дядька говорил, мол, из хорошего даже султанова жена в стенку сарая попадет, а ты учись. Поначалу, конечно, мазал, но как привык к отдаче, ворон в усадьбе проредил крепко. Зато уж в Термилаке первым стрелком числился!
– Ты охолони чутка. Турки – это тебе не вороны, – покачал головой Мороя.
Штефан только усмехнулся:
– Ну да, мишень покрупнее будет. Грешно промазать.
–Иш, раздухарился, – забурчали из всех углов седоусые вояки, прошедшие вместе с Симеоном и войну, и все прошлые набеги. – Война это тебе не парад, брат, и не стрельбище. Турок – он противник серьезный.
– А то я не понимаю, – Штефан чуть нахмурился, сверкнул глазищами из под светлой челки. – Только бояться, все одно, не собираюсь.