– Лапы прочь, – в который раз уже прошипела Фатьма, уворачиваясь от мужиков, наперебой норовивших затянуть красивую на колени.
– Гляди – пробросаешься, – поддел ее Гицэ. – Замерзнешь ночью-то!
– Сама погреть могу, кого хочу, – фыркнула чертова молодка и сверкнула бедовыми глазами.
Кто-то из работяг Григора похабно заржал:
– Да ты каждый день другого хочешь!..
– Никто на подольше не глянулся пока, – отбрила с ходу Фатьма, и если и покраснела – то только самую малость. Повела вокруг масленым взглядом и вдруг указала бубном на Штефана. – Вон только этот светленький с заставы – так он меня боится!
– Сейчас опять драка будет, – пожаловался Григор на ухо Симеону. – Ее хлебом не корми – дай показать мужикам, что любому голову задурит и выкинет...
– Слушай, – нерешительно начал Симеон, – а откуда она такая взялась-то?
Пасечник фыркнул в усы и пожал плечами.
– Пошли, на воздух выйдем, здесь дышать нечем.
Вместе они выбрались из-под навеса полевого стана. За соседним хребтом уже грохотало и посверкивало, но в долине было покамест сухо, хотя удушливая жара к вечеру ничуть не спала.
– Не нравится мне твоя Фатьма, – прямо сказал Симеон, раскуривая свой чубук. – Ладно, остальные. Но про эту ты, что же, веришь, что она работница?
– Нет, конечно, – усмехнулся Григор и выпустил огромный клуб дыма. – Слепому ясно, что из гарема сбежала. Кто уж там она – жена или невольница, – поди еще разбери, но сбежала – точно. И похоже, не слишком там хорошо с ней обращались, вот и чудит теперь...
Он вдруг замолчал – мимо них проскользнула Фатьма с котлом в руках, сверкнула лукавым глазом из-под чаршафа.
– Ты куда, девка?
– До ручья, – откликнулась бойко. – Посуду помыть. И от вас всех отдохнуть!
– Ты уверен, что она просто сбежала? – спросил все-таки Симеон, когда Фатьма со своим котлом исчезла в распадке.
Из-под навеса донеслась разудалая песня – мужики нашли другое развлечение после ухода Фатьмы и, похоже, драться не собирались. И то хорошо!
– Уверен, – махнул рукой Григор. – Дед говорил, что она к ним прибилась до прихода Карагеоргия, когда они и в мыслях не держали куда-то подаваться.
Тут Симеон вдруг углядел выскользнувшую украдкой со стана фигуру и с некоторым изумлением признал в ней Штефана.
– А ты куда?
Парнишка отчаянно вспыхнул:
– К лошадям же! Гицэ велел Думитру их в лес отвести и привязать, чтобы не мокли.
– Ладно, иди, – разрешил Симеон. И то сказать – пусть приглядывают. И гроза заходит, и Фатьма эта подозрительная. Сказала, что к ручью, а сама мало ли где шляется? – Так что, Григор? А не она ли им предложила подаваться куда-то?