Хмыкнув, я заворочался. Тупая боль давила грудь, а правое бедро пекло огнем. Повернул голову на звук — в углу палаты заседала Алена, увлеченно поедая что-то из глубокой миски. Музыка звучала, скорее всего, из телефона. Привычная картинка, гораздо лучше смертельных сновидений. Прикид Алены показалась мне знакомой. Блин, да это моя любимая футболка и мои любимые шорты!
Девушка ощутила взгляд. Подняла колдовские глаза, улыбнулась ослепительно:
— Здравствуйте вам!
— Приветики, — пробормотал я. — Опять мои шмотки нацепила?
Она мигом подскочила с бутылочкой воды:
— А почему я должна ухаживать за вами в собственной одежде?
Что ж, логично. Тут не поспоришь.
— С наступающим Новым годом! Ну, как мы себя чувствуем, Антон Михалыч?
— Нога болит, грудь болит, — честно сообщил я. — В голове каша.
— А Катя сказала, что вы будете спать еще час.
Хлебнув, я передохнул, дышать было трудно.
— Не угадала твоя Катя, низачет. Давай рассказывай, что со мной.
— Фигня вопрос, — она вытерла мне капли на подбородке. — Рану на ноге почистили и зашили, синяки на груди помазали.
Эта деталь заинтересовала:
— И сколько там синяков?
— «И на груди его сияла медаль за город Будапешт». Но это в песне так, а у вас на груди сияют две синих медали. Но больших. Посмотреть нельзя.
— Почему?
— Там повязка, ребра поломались. В смысле, парочка треснула. Ничего страшного, легкие не проткнулись.
— Хм… Понятно, — оценив ситуацию как терпимую, я задал главный вопрос: — Что с Антоном?
— Он дома. Там Верка и Анька, так что все под контролем. Кровищи было… Но они замыли. Анька так сказала: раз вам ногу заштопали, нечего мальчика в больничку таскать. Шов и так у него появится.
— Появился?
— А то, куда он денется? Девки Тоше грудь намазали чем надо, тугую повязку наложили.
— Что Вера еще сказала?
— Сказала, что ждет вас с нетерпением.
В ехидной интонации я ощутил какой-то подвох:
— Зачем это?
— Мечтает на новогоднюю ёлку вас подвесить. На самую верхушку, вместо звезды.
— Вера вредна, — печально сообщил я. — Вера вреднее вина.
— Чего? — слегка опешила Алена.
— Это не я сказал. Это лозунги атеистов. А они врать не будут.
— Атеисты не попы, — согласилась она. — Зачем им врать?
Меняя тему, я перешел к следующему главному вопросу:
— А где Лёля?
Алена прищурилась:
— В самолете летит ваша кошелка. В направлении Мальдив. Повезло же какой-то дуре… Вместе с двумя другими дурами.
Неласковый тон показался мне чрезмерно агрессивным:
— Хм… Мне кажется, среди них дур нет. Женщины вообще отличаются бо̀льшим умом, чем мужчины.
— Не знаю, — хмыкнула она. — Лично не общалась. Но вкус у вас, Антон Михалыч, разнообразный: одна светленькая, другая темненькая, а третья лысая. Бороздите просторы местных красоток?