— Сынок, — мама начинает плакать, а я понимаю, что совсем не готов к этому. Именно поэтому большую часть времени в больнице проводила моя сестра. Мне физически больно здесь находиться, клянусь.
— Мам, всё пройдёт хорошо, — убеждаю её я.
— Да. — она держится, с трудом сдерживая слёзы.
— Я знаю, тебе страшно, — целую её в щеку, — но тебе не о чем беспокоиться, этот твой доктор Хаус вылечит тебя.
Она стискивает мою руку покрепче.
Господи, мам, как же много проблем я тебе доставил. Я столько всего хочу ей сказать… Меня переполняют разные противоречивые чувства, но я понимаю, что сейчас не самый подходящий момент. Я крепко её обнимаю. Больше всего на свете я хочу, чтобы моя мать была здорова. Я готов отдать за это свою грёбаную никому не нужную жизнь.
Дверь распахивается и на пороге появляется жизнерадостный доктор Кьюсак.
— Ну, молодые люди, вам пора. Можете пока отправиться домой, мы вам позвоним.
Я отрицательно качаю головой, отхожу от матери. Не могу удержаться и, смотрю на неё, когда открываю дверь. Она тоже смотрит на меня. Я подмигиваю ей.
Всё будет хорошо, мам. По-другому быть просто не может.
*********
Я сажусь на угловой диван в вычищенном до блеска холле, отчаянно желая закурить. Вовремя себя останавливаю, всё-таки это больница. Кручу на запястье часы. Без пятнадцати десять. Джулианны пока не видно, она всё ещё в палате.
Вижу ту самую женщину, которую мы встретили утром и её сына. Врач просит их подождать. Они присаживаются недалеко от меня. Я вспоминаю ту неловкую сцену в лифте. Мальчишка сверлит меня взглядом.
— Привет, — довольно громко говорит он.
— Не приставай к дяде, — одёргивает его мать.
— Я хочу с ним поболтать, — с досадой отвечает он, пересаживаясь на мой диван.
— Привет, Хью, — отвечаю я. Он смешно округляет глаза.
— Ты помнишь как меня зовут?
— Ну конечно, — отвечаю я. — У меня нет проблем с памятью, приятель.
Боже, что я несу.
Он слегка улыбается.
— Ты болеешь? — спрашивает он.
Мать мальчишки встаёт с дивана напротив и спешит к врачу, а Хью остаётся сидеть со мной.
— Нет, — отвечаю я.
— Тогда кто? — допытывается он, дотрагиваясь до моих часов.
— Один очень близкий мне человек.
— Хм…
Я чувствую запах лекарств от мальчика, и теперь вблизи вижу какие синяки залегли у него под глазами.
— Если близкий, значит мама. Это очень плохо, когда болеют мамы, — заявляет он.
— Точно, приятель. — я смотрю на его ногу. — Болит?
Хью привстаёт чтобы дотянуться до моего уха, — Если честно, то очень, но мамочка должна думать, что мне уже лучше.
Мальчик пододвигается ещё ближе. Я начинаю немного паниковать. Мне не приходилось общаться с детьми, тем более с больными.