Императорская власть в Риме в IV—V вв. пытается лавировать между новыми земельными магнатами и старыми рабовладельцами-куриалами. Если, как нетрудно убедиться из вышеизложенного, правительство Константина открыто поддерживало крупных земельных магнатов, то в более позднее время, а именно при Юлиане, мы сталкиваемся с противоположными усилиями имперского правительства, со стремлением возродить городские курии. В этом лавировании также проявлялась известная консервативность Римского государства. Оно теряло свою социальную опору. Оно ещё, возможно, было нужно куриалам, но они, постепенно всё более и более ослабевая, сами не могли служить ему достаточно прочной опорой, для земельных же магнатов, которые всё более эмансипировались от центральной власти, оно с определённого момента (примерно с середины IV в.) становится просто помехой. Правда, в тех случаях, когда речь шла о подавлении народных движений, и крупные земельные магнаты оказывались заинтересованными в существовании государства и его помощи. Римское государство даже в последние столетия своего существования в основе оставалось рабовладельческим, ибо оно было продуктом развития именно рабовладельческих отношений, охранялось и поддерживалось чисто рабовладельческим правом (юридическое закрепление отсутствия права собственности у колонов на орудия труда) и чисто рабовладельческой идеологией (воспитание у свободных граждан чувства презрения к людям труда).
Однако и в области идеологии произошли существенные изменения. Крупнейшим из них была победа христианства. Христианское учение, возникшее в форме социального протеста масс, превращается затем в государственную религию рабовладельческой империи. Но это произошло уже в период разложения рабовладельческих отношений, в период кризиса полисной идеологии — античной философии, морали, права. Именно потому, что христианство было наиболее ярким выражением этого кризиса, впоследствии оказалось возможным приспособить его к нуждам и того общественного строя, который пришёл на смену рабовладельческому.
В целом же те элементы нового, те феодальные институты, которые возникли в зародыше в римском обществе, не имели перспектив свободного развития и тормозились стойкими и ещё не изжитыми рабовладельческими отношениями. Подобное положение вполне закономерно и понятно, так как все эти институты формировались в Римской империи в обстановке гибнущей цивилизации, в обстановке рабовладельческого общества, зашедшего в тупик.
Единственным средством, которое могло бы обеспечить свободное развитие новым силам, был революционный переворот, «коренная революция», способная окончательно похоронить рабовладельческое общество с его ещё достаточно мощной политической надстройкой. Однако этот революционный переворот не мог быть произведён только внутренними силами римского общества. Широкие народные движения III—V вв., каковыми были восстание багаудов, движения агонистиков, несомненно, расшатали Римскую империю, но оказались не в состоянии её окончательно сокрушить.