Тот растерянный, раненый, стремительно теряющий кровь Ветров, что пытался стоять на своих ногах и со мной прощаться, снится мне в кошмарах которую ночь.
— Между прочим, время посещений у нашего отделения закончилось пятнадцать минут назад, — ершисто произносит хирург, и только по этому понятно — кое-кто уже доконал его до ручки, поэтому врач настроен докапываться до всякой мелочи. Я тихонько обмираю. Да, мы задержались. Я старалась сэкономить время, даже шоколадный маффин, что удалось купить в кофейне рядом с офисным центром, умяла на ходу, стремясь заткнуть сводящий желудок неожиданно острый голод. Увы, до Машкиной школы пришлось заложить крюк, только если бы я его не сделала — у моей дочери появился бы повод для действительно смертельной обиды.
В конце концов, мы с ней договаривались, что поедем к папе в больницу вдвоем, и я про неё ни в коем случае не забуду.
— Денис Витальевич, — Ветров говорит негромко, но этот его тон — это концентрат самых ядовитых веществ в мире, — может, вам сходить в... — взгляд Яра касается Маруськиной макушки, и он все-таки удерживается в рамках приличных посылов, — в сестринскую. Там, наверное, у вас найдется компания посимпатичнее меня. Наш с вами волшебный диспут о дате моей выписки можно отложить до завтра.
Хирург сатанеет. Да, это очень знакомое мне выражение лица. Выражение лица любого врача, столкнувшегося с Ярославом Ветровым. Почему-то он их особо не любил и обходил при случае по долгой дуге, благо его здоровье обычно позволяло ему такую роскошь.
Я только очень сочувствую этому мужику. Недолго. Ровно до той секунды, когда он сквозь зубы роняет.
— В реанимации вы были терпимей, Ярослав Олегович…
Блин, еще пара таких выражений, и я сама этому эскулапу путевку в реанимацию организую. Пусть полежит, отдохнет, порадует персонал своей сговорчивостью. И пусть за него кто-то так же подыхает от тревоги, как подыхала я…
От праведного негодования меня отвлекает резко меняющееся выражение лица Яра. От холодно-спокойного, к ядовито-желчному, будто ему сильным спазмом скрутило внутренности.
Хотя, почему вдруг? У него, между прочим, это может быть вполне реально…
У меня под ногами пошатывается земля, да и врачу явно приходит в голову та же мысль, что и мне. По крайней мере он за секунду оказывается у постели Яра.
— В каком месте болит, опишите ощущения? — голос врача звучит требовательно.
— Да нигде, — Яр неприязненно морщится, и его лицо возвращается к исходному настроению, — просто… Давайте без отчества, док.
— Дурдом какой-то, — Денис Витальевич на всякий случай придирчиво осматривает Яра, уточняя, — точно нету болей? Не колет? Не режет? Спазмы?