Никогда еще не видел Ваня его таким. Отец был похож сейчас на задиристого петуха, надувал седые щеки и даже ногами притопывал. Смешно было на него смотреть.
— Ты кого, пап, бить собрался?
— Спокойных людей, — ответил отец. — А в общем-то инженер прав — нельзя этой карте верить.
Отец сел за стол, опять взялся за бумажки.
— Я домой пойду. Ладно, пап?
— Иди, — ответил отец, не поднимая глаз от стола.
На улице было тепло. Солнце еще не закатилось, висело низко над строительными площадками, как горячий огненный шар. Ваня еще никогда не видел его таким красным.
Сразу от церкви начинался огромный крутой лог, за ним — рябая поскотина, вся в кочках, потом потянулись кривые огороды с потемневшей картофельной ботвой.
Ваня шел напрямик к Димкиной избе. Ее видно было далеко. Она самая большая в поселке, но старая, почерневшая от соли и дыма.
Двери в избу были раскрыты настежь. Дима сидел на полу и разбивал молотком сахар.
Ваня поздоровался с ним.
— Дядя Гриша мне опять сахару принес, — сказал Дима. — Бери любую кучку.
Такой уж был у Димы характер — все делить на четыре части.
Кузьма говорил, что из Димки хозяина не получится, всю жизнь в старой избе будет маяться. А любил его больше всех.
Ваня от сахара отказался.
— Пригодится еще… У меня такое, Дима, предложение есть… Ахнешь!
— Ребят надо собрать… Я сейчас. — Дима встал. — А сахар куда?
— Спрятай! Сказано тебе, пригодится.
Сеньку они дома не застали. Сестренка его сидела на крыльце и кормила хлебом куриц. На все их расспросы она отвечала одно:
— Ходит Сенька и бродит. Ходит и бродит…
Кузьма работал в огороде, навешивал новые двери в бане.
Ребята пошли к нему узкими осыпающимися бороздами, у бани сели на свежеподкошенную траву.
Кузьма работал, не обращая на них внимания.
— А у нас такое предложение есть. Ахнешь! — сказал ему Дима.
— Некогда мне с вами в войну играть, — ответил Кузьма, взял топор и стал выравнивать на косяке паз.
Ваня обиделся. Кузьма всегда такой… Всего на год старше, а задается.
— Мы не играть тебя зовем. Тоже, товарищем называется… Как настоящее дело нашлось, сразу в кусты. Не хочешь, ну и ладно. Мы сами пойдем на разведку, за золотом.
Кузьма воткнул топор, подошел к ним.
— За каким золотом?
— Сразу не расскажешь. Приходи к лодкам на совет. Дело серьезное. Увидишь.
— Ладно, приду. Вот кончу… Вся улица в бане моется, а двери навешать некому.
Ребята перелезли через огород. Широкая зеленая улица спускалась к Каме.
Они пошли по желтой дорожке. Дорожка то прижималась к зеленым палисадникам, то, огибая старые колодцы, выбегала чуть не на середину улицы.