Алекс стоит у самого основания лестницы и поминутно поглядывает на часы на запястье. А через секунду поднимает голову и недовольный огонек в глазах гаснет. Его ошеломленный взгляд скользит по моей фигуре, как будто он не может поверить, что перед ним стою я. Чувствую, как в горле пересыхает от того, как он на меня смотрит. Словно не одежду оценивает, а наоборот раздевает. Нет, я разные взгляды чувствовала на себе, но этот… словно в голове сводного брата не было сейчас ни одной приличной мысли. Мысленно одергиваю себя – какой только бред не придет в голову – и спускаюсь.
Это красное платье я купила еще год назад, но так и не выдалось никаких праздничных причин, чтобы его «выгулять». Несмотря на декольте и разрез выше колена, оно выглядело вполне себе прилично и не вызывающе. А этот самый разрез становился заметен только если идти широким шагом, потому что широкая юбка свободного кроя струилась в пол, делая платье даже скромным.
Наверное, так думал и Алекс, потому что когда я шагнула вниз, голую ногу чуть выше колена все же стало видно и он поменялся в лице. За секунду помрачнел и во взгляде появился арктический лед.
– Ты собралась на серьезное мероприятие или мужиков соблазнять? – грубо осведомляется сводный брат, облокотившись о перила лестницы.
Его строгий тон и недовольно сведенные на переносице брови мгновенно стирают улыбку с моего лица.
– Одно другому не мешает, – отвечаю, вздернув голову, чтобы просто его позлить. Не собиралась я никого клеить. Просто мне хотелось в кои-то веки почувствовать себя красивой, превратиться хотя бы на час из Золушки в принцессу. Ни внимания не нужно, ни комплиментов.
– Я не собираюсь каждый раз спасать тебя и отгонять ухажеров, – Алекс преграждает мне путь. От явного намека на инцидент с Дэном я едва не скриплю зубами. Ведь не полуголой я иду на это голосование же!
– И не нужно. Я нарядилась не для кого–то, а для себя, – отвечаю твердо, пряча сжатые кулаки в полах платья.
– Серьезно? То есть вчера ты устроила целый спектакль, чтобы разодеться как… – он замолкает и оглядывает с ног до головы с многозначительной ухмылкой.
– Как кто? – вспыхиваю я, – Договаривай!
– Как продажная женщина. Или тебе нужно сказать без цензуры? – интересуется Алекс.
Вот же! Хочу высказать этому наглецу и хаму все, что думаю, и только открываю рот, как у него звонит телефон. Вызов он сбрасывает и смотрит на меня уже серьезно, без былой веселости:
– Мы уже опаздываем. Хотя очень хочется содрать с тебя к чертовой матери это платье и заставить надеть что-нибудь другое.