— Надо потерпеть, — тихий бархатный хрип. Осторожно промакивает сложенным бинтом, мочит, повторяет процедуру, — пощиплет. — Держит ногу, когда я пытаюсь ее убрать. Облокачивается на столешницу локтями и поворачивает ко мне свои угольно черные глаза. Морщина между бровей. Нос прямой, широкие выразительные скулы, заметные даже под его аккуратной бородой. Красивый. Ос тоже, но он красив по-мужски, а Медведь красив по-зверски. Он словно хочет что-то сказать, но молчит.
Все происходящее на кухне никак не сходится с тем, что было в спальне несколько часов назад. Он не стал безопасным. Все тот же взгляд зверя, опасный, подавляющий, властный. Опускает глаза ниже на мою рубашку, крадется по обнаженной ноге, поглаживает стопу. Наливает мне из бутылки, не знаю, что это, но ногу жгло сильно, приказывает взглядом выпить, я слушаюсь. Встает и хочет поднять меня, я выставляю перед собой руки.
— Я сама, — в глазах мольба, я не хочу повторения. Но он убирает руки, не произнеся и слова, несет в комнату, кладет на кровать. Ложится на другой край.
— Спи, — улегся на живот, даже при лунном свете вижу бугры мускул на спине, рельефные руки, обхватившие подушку, сопит. Потом резко поворачивается, — так и будешь смотреть?
— Так ты выглядишь как обычный человек, — закатывает глаза.
— Спи, давай, человек.
Ос
Никогда не видел его таким пьяным, за все двадцать лет нашего знакомства.
— Блядь, Ос, ты начальник охраны, а за девчонкой не смог присмотреть. Как я могу тебе доверить свою жизнь?
— Матон, не помню, чтобы подводил тебя в этом хоть раз.
Падает на кресло, открывает вторую бутылку джина, едва заметным движением руки показывает на дверь. Выхожу, не споря. С ним бесполезно говорить, он всегда сам себе на уме.
Дома было тихо, надеюсь она жива, криков я тоже не слышал. Твою ж мать, иногда я готов убить его. Совершенно бескомпромиссный, упрямый как баран, никого не слышит кроме себя. А когда злой становится напрочь бесконтрольным.
Встречаю ее утром на кухне. Алла уже приготовила завтрак. Эмилия выглядит нетронутой, по крайней мере, внешне, но отчего-то хромает. Я не спрашиваю, но это не худшее, что могло с ней случиться вчера.
Ангел уже должен был встретить Матона, звоню, чтобы уточнить.
— Энджел, Матон на месте? Его свора будет ждать, вчера он маякнул, я перехватил часть сигнала. Не заезжайте на перевал. До связи, — в дверь стучат. Биалис, наверное, из-за ноги Эмилии.
— Здорово.
— Доброе утро. Буря еще не улеглась? Я начинаю волноваться, опять осматривать ее травмы.
Интеллигент хренов, Но одному богу известно, из какого дерьмового состояния он нас откачивал. Сшить человека по кусочкам, и он будет как новенький, под силу не каждому. У этого человека дар.