Всю мою жизнь меня подавляли. Сперва семья, если ее можно было так назвать. Мама тяжело переживала смерть брата, в периоды, когда она напивалась до тошноты, даже не скрывала, что сожалеет о том, что бог забрал не меня. Я была папиной дочкой. И даже до трагедии наши отношения не были теплыми. Ее раздражала любая мелочь, а когда папа меня защищал, она выходила из себя. Потом его не стало. Я сразу поняла, что должна бороться в одиночку с той гребанной жизнью, которой наградила меня вселенная. Я ощетинилась и стала колючей как еж, не доверяя никому из людей. На несколько лет моя жизнь превратилась в кошмар, пока я не закончила школу и не уехала с ним…
Кладу свою руку на его, ее не сдвинуть, он только крепче прижимает меня к груди. Потом снимает с меня наушники, поглаживает по голове, что-то говоря в микрофон. Но тут я замечаю, что Энджел на переднем сиденье странно переглядывается с пилотом, пытаюсь взглянуть на зверя, тот крепче обхватывает меня второй рукой, когда мы заходим в крутой вираж, слишком крутой и быстрый. Энджел поворачивается и смотрит на меня, потом на Медведя, что-то говорит, но я ни черта не слышу из-за лопастей вертолета, но что-то происходит, земля не должна приближаться с такой сумасшедшей скоростью! Я кричу, вцепившись в руки Медведя, которые обхватили мою голову, такие мощные и прочные, словно шлем. Резкий удар, но мы продолжаем двигаться, лететь куда-то в пропасть, снова удар, все внутренности словно оторвались и теперь их швыряет внутри живота. На мгновение хватка Медведя ослабевает, но лишь на мгновение. Мне кажется, что мы падаем и бьемся уже целую вечность, наконец тормозим.
— Эмма, Эмма, ты меня слышишь?
Ничего не соображаю, открываю глаза, сердце так бешено колотится, но когда я вижу цепкий сосредоточенный взгляд зверя, то прихожу в себя. Он обхватил мое лицо ладонями, заглядывает в глаза.
— Кивни, если да. — Киваю. — Цела? — Киваю. — Он на мгновение сжимает в тисках мое тело. — Все, все позади, шшш. — Лицо зверя в крови, он вытирает рукой капли, стекающие с макушки на лоб.
Отстегивает ремень, приказывает выйти.
— Энджел, очнись, ну же! — Он хрипит, проверяя пульс на шее своего друга. — Твою мать, давай!
Я подхожу к пилоту, в этот момент мой пустой желудок выворачивает наизнанку. Переднее стекло разбито и впритык к голове расположен кусок скалы, выбитые мозги стекают по креслу. Энджила чудом не задело.
— Блядь! Эмма. — Отводит меня в сторону, увидев пилота. — Твою мать. Посиди тут.
— Энджел жив?
— Да, надо достать его.
Медведь вытаскивает его из вертолета, тот слабо стонет, пытаясь открыть глаза.