— Хорошо, только я сначала хочу умыться, принять душ.
— Я принесу тебе одежду.
Ждала, что он отвернется. Но Марат не стал этого делать.
Он стоял, широко расставив ноги, и смотрел.
Прямиком на меня.
— Отвернись.
— Я там все видел и не только. Ты сама-то себя видела в зеркале, зацелованная?
Я вспыхнула.
— И тем не менее, я прошу тебя отвернуться.
— Ладно! — поднял ладони, повернулся ко мне спиной.
Я быстро прошмыгнула в ванную и не смогла не вскрикнуть, увидев в отражении множественные следы засосов по всему телу.
— Это…
Раздался мужской смех.
— Это значит, что ты моя, — послышался голос Марата за дверью.
Он вышел из комнаты, я слышала его шаги и слышала, как щелкнул дверной замок.
Я залезла в душ и постаралась сосредоточиться на простом умывании. Но вода отрезвила меня и в голову полезли всякие мысли: и сладко-непристойные, о руке Марата в моих волосах и его мужском вкусе у меня во рту, и нехорошие — о том, как все началось…
Вернее, о том, что предшествовало жаркой ночи.
Марат сыграл на меня. Это ужасно…
Ночью Марат множество раз извинился — и словами, и делами, заверив меня, что это было ошибкой, больше такого не повторится. За то, что он взял меня грубовато, тоже извинялся глубоко и нежно двигаясь во мне, затопляя лаской.
Я же сама хотела Марата, безумно сильно хотела и не держала на него зла, лишь испугалась напора взрослого мужчины в самом начале.
Потом он затопил меня в мужской ласке, подчинял своим умелым рукам и заботился о моем удовольствии, познакомил с чувственным миром взрослых наслаждений.
Принимая душ, я понимала, что окончательно запуталась — хороший Марат или плохой. Его слова и поступки сначала говорили одно, потом другое.
От попыток разобраться даже разболелась голова, и за то время, что я принимала душ и сушила длинные волосы феном, я так ни к чему и не пришла, поняв одно — взрослая жизнь намного сложнее, чем я могла себе представить.
Осторожно выглянув из ванной комнаты, будучи завернутой лишь в одно полотенце, я поискала взглядом одежду, но нашла лишь трусики, лежащие на комоде и… кухонный фартук.
— Одевайся, я тебя заждался, — произнес Марат хрипло.
— Фартук и трусики? Это вся моя одежда?!
Я смутилась.
— Да. В доме, кроме нас, никого нет и не будет. У прислуги выходной.
— А твой младший брат?
— Брату я тоже сказал, чтобы он подыскал себе отдельное жилье. Пока перекантуется у своих знакомых, которых не счесть.
— Ого… Ты же беспокоился за Шамиля, переживал, как бы он не влип в неприятности.