Фальшивый Юстас подошел к девушке, схватил ее за горло, зафиксировал, подставил указательный палец к ребрам под правой грудью и обернулся, чтобы поймать мой взгляд.
— Все еще будешь утверждать, что она тебе не дорога?
Я не то что утверждать что-то не мог, в конкретный момент я был готов биться в истерике, но вместо этого впал в странную прострацию, словно происходящее творилось не со мной, а на экране популярного фильма ужасов. Что это: наркотики, или у меня окончательно крыша двинулась? Оутс обещал меня сломить. Похоже, ему удалось. Всего в шаге от…
Резерв почти пополнился нужным количеством энергии. Еще кроха и я могу закончить заклинание. Не факт, что сумею его активировать, но закончить могу! И лучше что-то делать, чем… чем… чем не делать.
— Я никогда не говорил, что она мне не дорога, — честно ответил я. На ложь уже сил не оставалось.
— Ты смотри, я только начал, а ты уже говоришь правду!
— Ну, это пока девушка жива, — поправил я вампира, пытаясь манипулировать его желаниями.
— Увы, — покаялся Юстас. — Я бы хотел помучить вас дольше, но ты сам слышал мою сестру. Она страшно упрямая дама. Наслаждайся.
Вампир надавил пальцем, вгоняя его глубже под ребра девушки. Я не видел чтобы он при этом когти отращивал, но это еще ни о чем не говорит. Возможно и отращивал а может это нечеловеческая сила и прочность тела позволили пальцу пробить кожу, мышцы и легкое.
Эйли вскрикнула, я заорал: натянул цепи и, выплюнул с десяток проклятий сразу, забрызгал слюной как бешеный пес. Мое сознание словно треснуло и окончательно разделилось на две половинки. Одна бесновалась под всепоглощающим пламенем боли и ненависти, а вторая мерно твердила, что нужно закончить заклинание «кармана», что это единственный шанс, и обе спорили за контроль над телом. Моя рука трижды тянулась к высеченному в тонких материях стены заклинанию, а тело рвалось в другую сторону. Ярость, боль и ненависть колотили тело и не позволяли удержаться на месте хоть мгновение, а взгляд то и дело возвращался к наглой ухмыляющейся роже, и страдающей девушке.
Эйли сжала зубы и терпела.
Оутс вытащил палец из раны, и оттуда потекла струйка темной крови. Девушка закатила глаза от боли, но не проронила и слова. Тогда вампир хлопнул по ребрам ладонью. Эйли вскрикнула и закашлялась: кровавая пена быстро пошла ртом и носом. Я больше не мог смотреть, закрыл глаза, но это ведь давно перестало быть для меня проблемой. Всевидящее заклинание включилось само собой, и я снова видел женщину, которую любил в предсмертных страданиях. Я пытался повернуть голову, словно ребенок, прячущийся под одеяло от страшного монстра, но монстру было плевать, он смеялся. Эйли страдала, а я ловил каждое ее движение.