— А!? Каков стервец! Редко такие попадаются, обычно визжат, пощады просят… Ты тоже запросишь, — сказал мне вампир. — Помнишь, что я тебе в забегаловке обещал?
Я поморщился от кома воспоминаний, что с болью разворачивался в голове.
— Там много всего.
— Девушка, Дункан, мои ребятки как раз ее удовлетворяют.
Для одурманенного сознания это было слишком, я не удержался, дернулся. Цепи звякнули, натянулись, но не дали мне сделать и шагу. Оутс рассмеялся, с жутко довольным видом:
— Я же говорил, что ты будешь умолять.
Ярость придала мне сил, но цепи держали. Вампир стоял слишком далеко, чтобы я мог достать его хотя бы ногой. Единственное, что я мог сделать — попытаться плюнуть скотине в лицо, но даже это простое действие было недоступно. Во рту у меня было сухо как в пустыне, оставалось только зубами со злости скрежетать. Кровь снова ударила в голову перестуком колес паровоза: тук-тук, тук-тук, тук-тук. В ушах загрохотало, и по этой причине пару следующих фраз вампира я пропустил.
— … верно, парень?
Я промолчал, но Оутс жестом показал, что ждет ответа. Ну я и ответил:
— Прошу прощения, уважаемый, я немного отвлекся, представляя особо мучительные варианты вашей смерти. Не могли бы вы повторить?
Юстас хмыкнул. Не то, чтобы моя фраза его задела, просто он ожидал другого эффекта. Что же за гадости он говорил? Наверное, хорошо, что я не слышал.
— Крепкий парнишка, — сказал он. — Тем приятней будет тебя сломать. Но не сейчас.
Юстас посмотрел на часы и кивнул охраннику:
— Напоить, накормить, сильно не бить. Сломаешь мою игрушку, я сломаю тебя. Понял?! — не дожидаясь ответа, Оутс вышел из камеры, а мужик в комбинезоне поклонился ему вслед и ответил:
— Да, сэр.
Сэр? Он человек?
Я перевел взгляд в тонкие материи и едва не застонал от пронизывающей голову боли. Меня замутило, пространство исказилось, размазалось и окружающим энергиям понадобилось несколько долгих, мучительных мгновений, чтобы приобрести относительно четкие очертания.
Комбинезон совершенно точно был вампиром: не мастером, но и не мясом. Тьма обвила его родник стихий и протянула длинные нити по всему тонкому телу, но они были еще тоненькими и слабенькими. Похоже, передо мной был обычный боец в возрасте от двадцати до шестидесяти лет. Из тех, что еще боятся солнца, но уже не горят на нем как спички. И он назвал Оутса «сэр».
Не отец…
Не знаю, каким образом эта мысль проникла в мою голову сквозь сковывающий ее туман-дурман и пелену ярости, но она там осталась. Возможно это просто был удобный способ побега от мыслей про бедную девочку, которую сейчас… Нет! Это не поможет! Это… Это место совершенно точно Оутсу не принадлежит, иначе меня сторожил бы птенчик из его гнезда. Если ублюдок вообще имеет свое гнездо. Я знаю, как думают вампиры: убийство детей было для них обычным делом, а вот сохранение жизни выбивалось из ряда вон. Вчера, я бы ставил на то, что кровосос сбежал от князя и затеял свою игру, отсюда оборотни вместо вампиров, но… Но вампиры в истории присутствовали: тот же Валентайн, приютивший Саймона Ферона, этот комбинезон у него на побегушках. Происходящее немного ломало картину мира, потому, что ни один князь не позволил бы своему ублюдку набрать силы достаточно, чтобы не допустить и шанса на смену власти. Поэтому тот, кому принадлежало это место, должен быть чертовски уверен в своих силах.