Меня охватила дрожь, так как часть моей руки — часть, находившаяся подле окна, стала замерзать. Я медленно перевёл взгляд на окно, стараясь обнаружить там что-то непонятное и ужасное. Мне было жарко, очень жарко… лишь моя рука подвергалась приступам странного холода. И вдруг Натали начала разговаривать, именно так, как говорят во сне на грани сомнамбулизма, сначала невнятно, а потом медленным и чётким голосом.
— Она поднимается…
— Она поднимается…
— Скоро она достигнет зоны!
Меня сразу же охватил ужас, беспричинный страх, вызванный этими сонными речами… Мне было страшно понять их смысл.
— О чём ты говоришь? — Я склонился над ней, затаив дыхание и ловя каждое её слово, словно чуя неминуемую опасность.
— Зона, — бормотала она, — вода поднимается, надо закрыть окно! Она знает, что окно открыто… она сейчас войдёт, я знаю!!!
Она говорила всё быстрее и быстрее, дыхание учащалось. Потом она начала кричать во сне. Глаза оставались закрытыми, но губы скривила дикая гримаса, а лицо исказило отчаяние:
— Я падаю! Держите меня! Окно! Надо закрыть окно.
Она пыталась бороться, защититься от невидимого нападения, но её движения выглядели неловкими, будто бы незримые узы удерживали её на кровати. На её висках заблестели капельки пота.
— Он схватил меня! — успела она простонать. — Он тянет меня на дно! — Затем её голос вдруг изменился, став тихим, спокойным, серьёзным и даже властным. — Здесь есть что-то, притягивающее силы зла.
Голос! Это был больше не её голос… Казалось, кто-то иной пытался говорить через неё. Затем наступила тишина, её дыхание стало глубоким, ровным, она вновь погрузилась в сон, в такой сон, будто бы ничто не потревожило эту ночь, а то, что было, оказалось не более чем иллюзией. Однако я знал, что возле окна продолжала царить стужа, и мою спину пробирал холод, похожий на леденящий страх. Кажется, где-то совсем рядом с Рио-Сан-Вио замяукала кошка… Потом откуда-то с другой стороны тоже раздалось мяуканье, потом ещё…
Голоса кошек напоминали плач ребёнка. Эти обитавшие в Венеции существа перекликались между собой через каналы, будто бы эта ночь чему-то или кому-то угрожала.
По каналу Дзаттере шла моторная лодка. Я представил себе сгорбленную во мраке фигуру Ренато Д., который, склонившись над рычагами управления, искал на водной глади блуждающую душу своей жены, вызывая её в ночи и пробуждая с помощью ужасных слов, известных лишь древним посвящённым… Я подскочил к окну и высунулся наружу в стремлении обнаружить идущую по каналу моторную лодку. Никакой лодки… Только волны, бьющиеся о камни набережной. Вдруг холод, словно по волшебству, исчез. И тогда я услышал удаляющиеся шаги по мостовой. Я вновь подошел к окну и увидел слегка сутулящуюся тень, скользящую по направлению к причалу. Затем я услышал шум запускаемого мотора. Потом лодка ушла по направлению к Большому Каналу.