А если он был бы прав? Если вампиризм являет собой нечто совсем иное? Если это — наука бессмертия, лишь представляющаяся демонической нашим запуганным умам?
В семь часов вечера Ренато Д. позвонил нам и объявил, что ждёт нас у себя в восемь. «Будут друзья, которых вам надо представить», — сказал он.
Удастся ли мне передать атмосферу этой встречи и странных событий, последовавших за ней? Слова слишком слабы, чтобы описать ими невыразимое. Здесь более уместным был бы талант художника или музыканта, чтобы передать то, что относится к области цвета и музыки, чем обыкновенный человеческий язык. Позолоченные рамы, обрамляющие сцены шабаша, проеденные молью бархатные драпировки, будто бы эта комната оставалась в другом веке. Не видно было ни одного окна, и мне показалось, что свет дня никогда не проникал в это место, уготованное для отправления ужасных обрядов. Стены и потолок были обиты или окрашены чёрным. Единственный тусклый фонарь рассеивал красный свет, ещё более усугублявший эту замогильную атмосферу. Было тихо, как в склепе. «Словно похоронили заживо!» — невольно вырвалось у меня шёпотом. Из бронзовых курильниц поднимался едкий дым. Но самым удивительным был алтарь, обтянутый красным, на котором стояли четыре подсвечника, освещавших зловещий лик козла, изваянного в необычной манере. На пурпурном покрове алтаря возвышался небольшой чёрный ящик, напоминавший церковную дарохранительницу, крышку которого украшала золотая жертвенная чаша с кроваво-красным причастием. Движимый демоническим вдохновением мастер сделал так, будто бы её ножка утопала в превосходно выполненном подобии лужи крови. Вошёл Ренато Д. Теперь его обличье было совершенно иным. На нём была красная риза средневекового покроя, с вышитыми головой козла и кровавым кругом. Его глаза мерцали странным светом. Перед нами был уже не загадочный эстет, погрязший в далёком прошлом Венеции, но великий жрец ужасного братства, верховный служитель, появляющийся прямо из царства тьмы. Он скрестил руки и замер перед нами.
— Итак, вас ввели. Это прекрасно. Надеюсь, что вы не будете ни о чём сожалеть.
И со своей неизменной улыбкой добавил:
— К тому же, уже слишком поздно о чём-либо сожалеть…
Вновь открылась дверь, и появились четыре фигуры — трое мужчин в длинных чёрных одеяниях и молодая женщина с пустым, лишённым всякого выражения взглядом, в красной накидке. Ренато Д. обернулся и произнёс высокопарным тоном:
— Каждый из них пришёл сюда, чтобы поклониться истинным силам Вселенной. Они будут молиться за вас, чтобы вы стали их собратьями, если вы всё ещё хотите этого. — Я смотрел на этих четверых, расположившихся вокруг нас в соответствии с некой таинственной диспозицией. Мы ни разу не смогли встретиться с ними взглядами. Я бы сказал, что они смотрели сквозь нас куда-то дальше, гораздо дальше, словно для их взоров, уходящих через нас в иные пределы, мы были всего лишь этапом.