— Наше желание осталось неизменным.
Ренато Д. в ответ на мои слова сделал приветственный жест и подошёл к обтянутому красным бархатом алтарю.
— Да будет тогда по вашей воле. Ныне начинается ваше посвящение.
Он склонился перед алтарём, сотворив про себя странную молитву, а затем звучным голосом воззвал:
— Грозный Повелитель смерти и воскрешения, сойди в служащего тебе жреца! — Фигуры, обступившие нас по кругу, отозвались тем же голосом: «Да будет всё по твоему закону».
Мы находились в центре комнаты с вытянутыми вдоль тела руками, стараясь даже не дышать, чтобы запомнить весь ход ритуала посвящения и не упустить ни малейшего нюанса этой литургии во славу сил ночи и смерти.
Ренато Д. точным движением очертил вокруг нас два правильных круга. По краям каждого из них он написал символы, которые показались мне знакомыми — имена младших князей демонов ада — Ориена, Паймона, Аритона и Амаймона. Затем он начертал имя, один вид которого заставил меня содрогнуться, — имя Аваддона, ангела Бездны из Апокалипсиса Иоанна Богослова. Затем последовали другие письмена, образовавшие магический квадрат, вершина которого упёрлась в готическую букву Д. Тогда Ренато Д. выпрямился, и пламя подсвечников отбросило его тень на всю стену, он распростёр руки, и его риза напомнила крылья хищной птицы.
«Явитесь по моему призыву, вы, духи четырёх сторон света, и оградите круг!»
За этим заклинанием последовала гробовая тишина, в которой было слышно лишь потрескивание свечей на алтаре.
Затем один из помощников покинул место и вернулся с железной треногой, на которую он не без усилия водрузил тяжёлый медный таз. Затем он принёс второй сосуд, наполненный пылающими углями. Исходившее от него голубоватое свечение причудливо смешивалось с мерцанием свечей.
Мужчина вернулся на своё место. Тогда Ренато Д. подал знак рукой, и молодая женщина в красной накидке, удалившись в соседнюю комнату, с благоговением вынесла оттуда живого голубя, вроде тех, которые во множестве обитают на площади Святого Марка. Она приблизилась к Верховному жрецу и застыла в неподвижности, не выпуская жертву из своих объятий. Под её пальцами трепетал маленький шарик из перьев, таращивший во все стороны безумные глаза.
Ренато Д. шагнул к алтарю и вернулся с кинжалом в руке. Его глаза не выдавали никаких эмоций. В этот момент перед нами не было более венецианского эстета с Рио-ди-Сан-Фоско, а был служитель неведомого таинства, властелин жизни и смерти.
— Повелитель! — произнёс он низким голосом. — Ты жаждешь крови и вселяешь смертельный ужас. Вновь прими кровь, дающую жизнь. — В одну руку Верховный служитель взял шарик из перьев, другой он вонзил свой кинжал в горло птицы. Не последовало ни звука, ни крика. Тишина… А затем мы услышали, как кровь, капля за каплей, стекала в медный таз. Тогда Ренато Д. совершил нечто омерзительное… Он приложил губы к зияющей ране и втянул в себя истекающую из неё жидкость, словно хотел вдохнуть уходившую жизнь и сохранить её в себе.