— Мэнсон был дураком, а Жиль де Рэ — больным. Культ вампира, я в этом убеждён, представляет собой совершенно другое. Слишком просто приписать ему гнусные преступления, чтобы уничтожить его. Христиане делали то же самое, обвиняя кельтских жрецов в чёрной магии, утверждая, что бог Один является сатаной и что обряды друидов позволяли заключать сделки с адом. По причине того же фанатизма инквизиция жгла и пытала адептов древней магии.
После прогулки по городу наши голоса зазвучали оживлённее. Миновав огни Больших бульваров, мы шли теперь по улочкам квартала Сен-Дени.
— Все религии стремились победить смерть. Но ни одна это не признавала. У магии лишь одна цель — освободить человека от земных уз, а адепты магии погружаются в бесполезные занятия, превращающие великие тайны в оккультную бакалею, где предлагаются чудесные формулы и препараты. Вампиризм претендует на знание истинной дороги, ведущей человека к бессмертию. Это учение утверждает, что путь труден, что адепт перенесёт страшные потрясения, встретившись с жутью смерти, когда человек и ужас стоят лицом к лицу. Но оно утверждает также, что воля позволяет одолеть все препятствия и живым выйти из могилы. Следует ли пренебрегать таким учением под предлогом того, что оно ужасающе?
Мы прошли улицу Риволи и продолжали наш путь через старый квартал, окружающий церковь Сен-Мерри. Скульптура, возвышавшаяся над папертью, показалась мне знамением свыше. Речь идёт о том странном рогатом идоле, которого многие века почитают оккультисты, о Люцифере, поверженном ангеле, восседающем на престоле славы после восстановления своего былого могущества. Мог ли ангел зла сверкать так ярко?