Стоит мне войти, как заботливые горничные тотчас же помогут снять тянувшее к земле платье с тяжеленными нижними юбками. После этого я смою пот и липкие любопытные взгляды и наконец-таки отправлюсь в кровать, где сразу же провалюсь в сон.
В обычный, не магический.
Чем не рай?!
Но я не подозревала, что до этого самого рая еще очень и очень далеко.
* * *
Наконец, показался нужный коридор, в который выходили двери нескольких отведенных избранницам покоев, и я вяло удивилась тому, что стражи в нем нет. С другой стороны, кого им охранять, если все девушки, проживающие в Восточном Крыле, отправились на торжественный прием, который хорошо, если закончится к рассвету?
Разве только сторожить сон тетушки Мюри.
Стоило о ней подумать, как в груди тут же появилось тепло — кажется, я успела порядком привязаться к Мюриэль Бургес. Поэтому решила обязательно проверить, как у нее идут дела, понадеявшись, что тетушке получше и она спокойно спит.
Распахнув двери, оказалась в полутемной Малой Приемной — горел лишь слабый магический светлячок где-то высоко под потолком. Прошла дальше, но в Большой Гостиной тоже никого не оказалось, хотя было заметно светлее — по стенам в светильниках колыхалось несколько светлячков.
Судя по всему, после моего ухода явился придворный маг и заключил огоньки в круглые лампы с ажурными куполами.
И я, обведя взглядом пустую просторную комнату, украдкой вздохнула. Мне казалось, что меня обязательно встретят горничные, и я успела нарисовать в своем воображении, как они тут же ослабят тугие завязки лифа, порядком сдавливавшего мне грудь. Потому что сделать это самой была та еще задача!..
Но, быть может, они не слышали, как я вошла?
— Фрида! — позвала их. — Мадлен!
Немного подождала, но горничные не появлялись. Тогда я, пожав плечами, решила, что разберусь со всем и сама. Направилась в свою спальню, подумав, что их отсутствие можно объяснить тем, что я недогуляла на балу, поэтому меня никто не ждал.
А еще я подумала, что, наверное, мне стоит зажечь собственный магический светлячок — все-таки было довольно темно, — после чего проведать тетю Мюри. Именно в этот момент — я как раз подходила к дверям Малой Гостиной, за которой находилась моя спальня, — раздался истошный женский вопль.
На миг я застыла, словно окаменев, потому что этот полный ужаса крик мог принадлежать только тетушке Мюри — пожалуй, вопить таким образом было как раз под силу ее мощным легким.
Стоило подумать, что тете Мюри грозит опасность, как оцепенение моментально исчезло, а вместе с ним улетучились усталость и головокружение. Я вскинула руки, к которым тотчас же прихлынули, закручиваясь в невидимые вихри, магические волны.