— Да простит меня царевич, но, кажется, что найдутся те, кто не согласится с твоими словами.
— Что ты имеешь в виду? — тут же нахмурился Мухаммед-Амин.
— Посмотри на тех всадников… Я уверен, они скажут, что их клинки лучше, чем твой.
— Почему ты так решил?
Задавая вопрос, царевич убрал изящный кинжал в не менее изящные ножны и передал их одному из своих людей. Вешать обновку на пояс он пока не стал. Там рядом с саблей привычно дежурил «старый друг». А с новым он ещё успеет подружиться…
— Довелось слышать похвальбу этих гордецов, — князь неопределённо пожал плечами. — Они говорили, что во всей Москве не сыскать клинков, которые по качеству могут сравниться с их саблями.
Сопровождающие князя дружинники, увидев знак своего господина, так активно закивали головами, подтверждая сказанное, что царевич нахмурился ещё больше и пристально уставился в сторону незнакомцев. Ехали те на простых лошадках, чем сразу вызвали у Мухаммеда-Амина пренебрежительную усмешку. Однако его очень удивила их одежда. Необычного покроя широкополые шляпы и длинные кожаные кафтаны он видел впервые. Но основное внимание привлекли корзинчатые гарды сабель, торчащие из ножен.
— Покажи! — приказал он нетерпящим возражения тоном, лихо подскочив на своём «арабчике» к двум всадникам, неспешно едущим по свои делам.
— Чудо, ты откуда? — насмешливо спросил один из них, перед этим недоумённо переглянувшись с товарищем.
— Я говорю, покажи! — злясь от насмешки, повысил голос Мухаммед-Амин, продолжая тыкать пальцем в палаш.
— Ты кто такой вообще? — игнорируя приказание, снова спросил «Ван Хельсинг», продолжая разглядывать незнакомого юношу.
— Одёжками смахивает на попугая, только ведёт себя, как петух, — подключился к разговору второй «Ван Хельсинг». — Так что ты за птица?
— Я царевич Мухаммед-Амин, наследник Казанского ханства! — с вызовом выкрикнул юноша. — А теперь, холоп, покажи саблю!
— Я-то, может быть, и холоп, только точно не твой! — начал злиться «Ван Хельсинг», не утратив при этом насмешливого тона. — Поэтому езжай своей дорогой… Да поторопись! До Казани далеко, а вечерняя зорька близко, потеряешься ещё в потёмках, мамку от страха кликать начнёшь…
— Ах, ты! — взвился царевич, и его рука моментально схватилась за рукоять сабли, что висела на правом боку.
Как бы ни были стремительны движения Мухаммеда-Амина, но у незнакомца реакция оказалась лучше. Он буквально за мгновение до удара успел выставить защиту. Тем временем охрана царевича, видя зарождающуюся ссору, поспешила к своему господину. А вот князь Лукомский наоборот предпочёл остаться в стороне, продолжая внимательно следить за разворачивающимися событиями. К его большой радости дело обернулось ссорой. Вот царевич хватается за саблю и пытается снизу вверх нанести удар своему обидчику… Тот успевает подставить под удар свой палаш… Сабля Мухаммед-Амина обламывается, и сломанный конец подлетает высоко вверх… Конь под царевичем встаёт на дыбы, отчего корпус юноши неуклюже откидывается назад и в этот самый момент обрубок сабли, падая вниз, вонзается ему прямо в горло… Брызги крови… Падение на землю… Разъярённые крики охраны… Блеск обнажённых клинков… Пистолетные выстрелы… Дым…