Стоя под струящейся водой, омывая своё тело от песка палестра, Илька блаженно прикрыл глаза, впитывая всем своим существом журчащие струи. Если бы Аглая была свободна…
Чужая рука скользнула вниз его живота, хрипловатый мужской голос зашептал прям в ухо….
— У тебя такая нежная кожа, как губы лошади…
Парень рванулся в сторону. Желудок сжался и резко стал подыматься вверх. Опять ахеменид…
Не разбирая дороги Илька вырвался на улицу и согнулся над кустами. Желудок рвался наружу. Следом за ним, тормозя на поворотах руками и ногами вылетел Фифа.
— Живой? — он похлопал Ильку по мокрой спине. Тот только слабо отмахнулся, и опять согнулся над кустами.
Первый раз такое внимание ахемениды оказали ему в том году. Маг при новом сатрапе Скудрии по простому пришёл тогда к Аминтору. Илька это видел просто потому, что был в соседней комнате, а дверь была открыта.
Маг тогда говорил Атте, что у него вырос красивый сын, такой же, как легендарный их Ахилл, такой же сильный с нежным лицом. С тех пор Илька ненавидел своё полное имя Ахилл и откликался только на уменьшительное. Маг объяснял Атте, что при дворе ахеменидов его ждёт большое будущее, и он даже готов заплатить, что бы мальчишка стал его любовником. Тогда Аминтор, не меняясь в лице, достал копис, такой кривой меч, на вооружении в пехоте, и просто разрубил мага, вместе с его роскошными одеяниями, и пока тело падало, вытер клинок об его одежду. Атта объяснил, что ахеменид от него хотел, тогда Илька представил всё это, и его первый раз вывернуло. Аминтор тогда выкинул тело из дома и официально объявил, что мага убили разбойники. Артабаз, как умный политик, согласился с этой версией, инцидент замяли.
К обнажённым мальчишкам подошли Кузька с Яськой, уже одевшиеся. Кузька притащил их одежду. Фифа быстро облачился в свои штаны и хламиду. Ильку вроде отпустило, он стоял бледный как смерть, обхватив себя за плечи, голова только раскалывалась, и сердце стучало как молот в кузне. Из палестра показался ахеменид со слащавой улыбочкой. Илька сам не заметил, как оказался рядом с ним и свернул ему голову, как птенчику. Тело обмякло у его ног. Парень брезгливо вытер о бёдра руки.
— Что с телом будем делать — Кузька за шиворот оттащил труп в кусты.
— Как всегда, на дороге кинем, — Фифа прикрыл Ильку гиматием, стараясь заглянуть тому в глаза. Они были белые, зрачёк стал точкой, явный признак бешенства.
— Да в норме я, в норме, — тот отстранился кутаясь в ткань. Они слишком хорошо знали реакции друг друга.
— Не… не надо, усложнять жизнь старшим, давайте его под ёлочку закопаем, — внёс своё предложение Ясон, вспомнив разговор басилевса с отцом Фифы.