Обидевшись Илька рысил в отдалении, сначала дулся, потом наслаждался одиночеством и природой. Осень уже входила в свои права. Кусты покрывали созревшие ягоды. Даже воздух изменился, терпкий запах увядания природы мешался со свежим ветром и прохладой, выползающей из теней, под листвой. Они двигались по дороге в сторону гор, где паслись новые лошади. Впереди рысили трое на скаковых, а следом за ними, ржали над анекдотами, пара на толстых монстрах. Илькин взгляд привлёк полёт непотребной бабочки., легко порхающей над начинающей жухнуть травой. Нормальная бы уже в спячку впала, а эта летает, живёт своей жизнью, ещё на что-то надеется, и никто её ещё не потребил. Вот так и люди, сначала ползают червячками, а потом, как душа их обретёт крылья, к чему-то стремятся, бездумно летают. Сколько бабочек в огне сгорает стремясь на его свет. А что есть огонь, как не охватывающая душу любовная страсть, томление. Душе всегда хочется чего-то эфемерного и светлого, и бабочка просто становиться поджаренным червячком. А она вон летает, все спят или съедены, а она живёт, несмотря ни на что, видать совсем никому не нужна, не интересна. Даже птица никакая не съела… наверное просто подохнет от холода или голода. Нет, это страшная смерть, лучше уж в огне сгореть, или в бою погибнуть, но не быть такой непотребной бабочкой. Смерть от старости… бр-р-р… только не это. Илька окинул мальчишек взглядом, разбившиеся по парам они о чём-то трепались, неспешно рыся.
— Чего ползём как сонные ящерицы! — мальчишка послал коня с дороги в лес, шенкелями убыстряя его ход. — Давайте, догоняйте. Не много уже осталось.
Табун лошадей голов двести, пас в скрытой за лесом долине. Увидев выехавших из леса мальчишек, к ним тут же направились всадники, вооружённые и выглядевшие крайне грозно.
— Радуйтесь! — поприветствовал их Илька, ехавший впереди.
— Свои… — крикнул старший над отрядам выехавшим воинам, — Сын Аминтора это…
— Ну не только Аминтора… — хмыкнул Кузька — мы тут разные, и у всех отцы имеются.
— Да ладно, крикнул бы ты, они бы орали, что сын Пармения — Фифа дав своему скакуну шенкелей поравнялся с Илькой- Не всё ли им равно, кто из знати прибыл…
Когда мальчишки подъехали к костру, их окружили воины, помогли спешиться, и предлагали отпотчевать, не побрезговать скромной солдатской трапезой.
Илька хмыкнул, скромная такая солдатская трапеза, понятно, почему Атта так любит войска объезжать. Им сразу выдали по оковалку мяса, только что пропеченного на огне, по миске перловой каши с мясом и травами, и по свежей лепёшке с сыром внутри. Надо почаще сюда наведываться, с простыми воинами надо дружить, тогда и голодным ходить не будешь. Бледному Сурику воины выдали крынку молока и штук пять яиц, лишь бы мальчик, сын басилевса, не побрезговал и всё скушал.