Фифа, чтобы не светиться при исполнителях закона, уже растворился в другой стороне рынка. Парень ходил мимо палаток и размышлял об услышанном. Не мог купец по собственной инициативе такие слухи распускать, если, конечно, это купец. Ничего, мать с ним разберётся, ох как разберётся.
В палатках квадратных, круглых, шатровых продавались всякая всячина, в основном привозная. Джезвочки, сосуды бронзовые или медные, с длинными ручками, соседствовали с витыми вазочками и вазами, стеклянными пёстрыми сосудами, бусами из стекла и лазурита, жемчужными нитями из речного дешёвого жемчуга. Здесь были палатки и с амулетами. Продавали настойки волшебных свойств, приворотные зелья. Волшебные артефакты от студентов жрецов. То, что настои и привороты безвредны, Фифа уже проверял, сам носил на опознание Гегелоху. В основном в них юные жрецы использовали настои на ромашках или зверобое. Но люди у палаток всегда толпились, и если не покупали, то с интересом смотрели.
Рядом продавали диковинные фрукты ананасы, кокосы, и тут же стоял резной слоник.
— Эй, Студент, — окликнул Фифу парень из одной из палаток, где продавались бубенчики и амулеты.
Это был один из знакомых, тех, кто торгует амулетами не на прилавке, а из-под полы тем, что накопали по старым могилам.
Фифа подошёл. Парень заулыбался.
— Позыркай, что огребли, — из мешка, прикрытого плащом, он достал три бронзовые дощечки с рельефом. — Что, хмыкнешь?
Дощечки с классическими эллинскими фигурами, явно для украшения колчана в восточном стиле — горит.
— Ну чего, отливка после уже ахеменидского завоевания, скорее всего Кария.
Продавец погрустнел, он явно надеялся на более лестную оценку.
— Возьмёшь? — с надеждой поинтересовался он.
— А мне зачем? — Фифа прикидывал, сколько останется денег, и это его не радовало.
— Ну, толкнёшь какому-нибудь чюрику. Ты языком молоть умеешь. Уступлю дёшево.
Фифа рассматривал пластины, прикидывал, кого можно назвать чюриком, кто настолько глуп или тщеславен.
— Даже не знаю, — уныло протянул он, уже зная будущего покупателя.
Долго торговались, он, наконец, взял эти три пластины, даже деньги какие-то остались. Прикидывая, где могут быть ребята, Фифа сразу пошёл в Логово, они должны были уже вернуться. Так и получилось. В тёмном помещении Логова он появился последним, парни были уже там.
В Логове всегда было темно, иначе какое же это Логово. Окна были заколочены, и через них почти не проходил свет. Мебели там не существовало, точнее, она когда-то была, но её переломали ещё старшие, а что всё-таки уцелело, не пережило нашествие новой группы. Хлипкая мебель ломалась под их тяжестью, особенно если прыгнуть на старую деревяшку с ногами. Как-то пока выжили пара тюфяков в большой комнате, в маленькой, где был очаг, были только обломки былой роскоши, сваленные по углам комнаты и пускаемые на растопку. Фифа рванул к очагу погреться. То ли действительно было так холодно, то ли начинало знобить, мокрые ноги давали о себе знать. Дома мать точно по заднице согреет!