Кузька отложил книжку, вечером опять читать будет, может младшему вслух почитать — легче запомнить. Левонтий в свои четыре года с удовольствием слушает рассказы о животных. Малыш даже книжки о животных собирает, и ко всем животным ручонки тянет. Дать бы по этим ручонкам. Олеженного сокола вечно схватит и себе за пазуху суёт. Бедная птица молчит, понимает, что малышей обижать нельзя, даже когда хочется. Благо его белоголового кречета, малютка отловить не может. Вроде дом большой, а ни одного четвероногого друга не принесёшь. Или Гектор куда-нибудь запрячет, чаще всего в комнату старших братьев, или малютка лапками загребущими под себя заберёт. А из комнаты старших не заберёшь питомца. Ни Олежа, ни Приам к себе не пускают. В прошлый раз, Кузька еле смог своего барсука оттуда вызволить.
— Эк! Ты дома? — Кузька на всякий случай окликнул брата. Тишина. Того не было. Гектор больше всех из детей Пармения походил на него, и чем старше становился, тем больше. Он и сейчас, будучи моложе Кузьки на два года, часто на палестре занимается с ними, из-за своей медвежьей силы в росте и стате он не уступает старшим мальчишкам. В драках, Кузька, не всегда может победить младшего, а драки случаются регулярно.
Отложив книжку на вечер, Кузька влез в свою зелёную куртяжку с капюшоном, больше напоминающую охотничий камзол, зацепил на спину длинный кинжал, и прихватив мешок с кормом, побежал навещать своих питомцев.
Сокращая дорогу через лес, Кузька сразу оказался у городской круглой клумбы. Рядом с ней росло огромное дерево, пошорудив у ствола. по верёвочной лестнице, спустившейся к нему, мальчишка залез наверх. Там из веток было сплетено лежбище, где даже в дождь было сухо и хорошо. На встречу парнишке тут же выскочила белка, уже меняющая рыжую шубку на серую. Серыми же были и кисточки на ушах, смешно торчащие в разные стороны, словно локоны красотки. Чёрный нос втянул воздух, попробовал запах и она быстро побежала к Кузьке, учуяв принесённую еду. Мальчишка отсыпал ей орешков.
— Курлы? — уточнил белоголовый кречет, живущий здесь же.
— И тебе принёс. Не ужели о моей красаве забыл? — Два шмата мяса были кинуты птице. — Не скучай тут, и мелкую озорницу не обижай.
На дереве, под его присмотром спокойно сосуществовали вместе хищная птица и любопытная, прыткая белка. Там же у Кузьки была сделана небольшая лежанка. Раньше, когда Гектор был маленький, и отец наказывал только его, старшего, мальчишка забирался сюда, на своё дерево, и прятался в глубине листвы, разговаривая и жалуясь животным. Теперь, порка стала превращаться для него в привычное занятие — пороли всех, как отлавливали и скопом. Но свою лежанку, Кузька берёг, как память о детстве. Здесь, под шепот ветвей, у него рождались стихи. Именно здесь появились образы пылающих небес и чёрного солнца, из которого, как из тесной клетки, вылетают огненные птицы. Они подобно пламенному цветку, расправляют свои крылья, огромные плазменные, ослепляющие и… срываются, обретя свободу, летят к земле.