— Ну, что купил? — поинтересовался Кузька.
Мальчишка достал замшевые перчатки.
— Вот, вроде хорошие, меч скользить в них не будет, — тихо проговорил Котик, показывая своё приобретение. Кузька покрутил перчатки в руках, потрогал замшу, проверил швы — одобрительно хмыкнул.
— Ну-ка, на руки надень, покажи, — потребовал он.
Парнишка послушно исполнил. На его руках перчатки сидели как влитые, идеально облегая кисть.
— Молодец, вещь! — Кузька похвалил покупку, мальчишка польщенно покраснел. Нечасто старшие молодняк хвалят, тем более было за что. Добротные перчатки скромные неяркие — рабочие сцепление с рукоятью обеспечат, в таких меч просто не выбьешь.
— А теперь что ищешь? — поинтересовался он.
Парнишка смутился.
— Сурику ленту в волосы. Ему как певцу надо…
— Гхыр… — Кузька аж выругался. Этой лентой сын Филиппа сначала доставал Ильку, тот отказал. При суриковой длине льняных волос ещё и лента… Илька так и сказал, на кого он похож будет, на кинайдос. Ну это те, кто продались ахеменидам за лучшую жизнь. Даже сёстрам запретил ленту ему отдать, потому и выставили на продажу. Значит нашёл, кого уговорить, друга безотказного.
— Пошли отсюда, не нужна ему лента, а то Сурика на ней Илька и удавит, — Кузька потрепал мальчишку по волосам. — Ты же не хочешь смерти друга?
— Не хочу, — Котик шмыгнул носом, он же хотел как лучше….
— Ну вот и идём. Тебе уже на учёбу пора. Вот выиграет Сурик в конкурсе певцов, тогда ему ленту и вручат, а пока не за что.
Кузька проводил фракийца до палестра, так, на всякий случай. Надо потом Сурику трёпку устроить, чтобы не имел привычки с людей себе подарки клянчить. Вот оно сказывается воспитание его матери, заводчицы….
Да уж, матери у всех разные.
Вот на днях была годовщина смерти их мамы. Как раз Левонтия выдали, чтобы присматривал. Ни отца, ни Олеся не было, да и Гектор куда-то убежал.
День хоть холодный был, но ещё солнечный, такие бывают в начале осени, когда листья уже жёлтые, и ветер треплет их, обрывая с деревьев.
Мальчишки тогда к табуну поехали, а он с братишкой пошли яблоки собирать. Большие сочные яблоки висели на толстых ветвях. Кузька подсадил Левонтия на дерево, и малыш срывал фрукты, на которые указывал брат с земли. Они тогда целый шлем яблок набрали. А какой от них был аромат…. Потом снял братишку себе на плечо, и они так и шли по осенней яблоневой дороге. Малыш был счастлив, сидя на плече брата. Он гордо обеими руками держал шлем, наполненный ароматными спелыми фруктами.
Затем бесстрашный малыш сопровождал его в некрополь к маме.
Некрополь знати всегда тихое и спокойное место, Кузька любил туда ходить. Можно было подумать, поговорить, посоветоваться, и никто не отвлекал. Спокойствие, которое всегда было там, умиротворяло. Купольные своды гробниц белыми сферами выступали из травы. Это чем-то напоминало зарытые в землю яйца, в которых спали зародыши новой жизни. Возможно, кого-то из ушедших и спящих в своих погребениях ещё позовут потомки. Когда-нибудь понадобятся их ум, навыки, знания или воинские умения, и тогда подземные яйца выпустят своих птенцов, спящих сейчас под гробничной скорлупой. По крайней мере, Кузька в это верил. Это была основа старой веры до появления Олимпийцев. Мать тоже покоится здесь, она из эгейского рода, и тут целый ряд гробниц правящего дома.