Се же тому гневашеся на матерь. Соломонъ бо рече: «Кажа злыя, приемлеть себе досажение, обличая нечестиваго, поречеть себе; обличения бо нечестивымъ мозолье имъ суть. Не обличай злыхъ, да не
възненавидять тебе».
[364] Но обаче любяше Олга сына своего Святослава, ркущи: «Воля Божия да будет: аще Богъ въсхощеть помиловати роду моего и земли Рускые, да
възложит имъ на сердце обратитися къ Богу, якоже и мне Богъ дарова». И се рекши, моляшеся за сына и за люди по вся дни и нощи, кормячи сына своего до мужьства его и до възъраста его.
В лето 6464. В лето 6465. В лето 6466. В лето 6467. В лето 6468. В лето 6469. В лето 6470. В лето 6471.
В лето 6472. Князю Святославу възрастьшю и възмужавшю, нача воя съвокупляти многы и храбры. Бе бо и самъ хоробръ и легокъ, ходя аки пардусъ, войны многы творяше. Возъ бо по себе не возяше, ни котла, ни мясъ варя, но потонку изрезавъ конину, или зверину, или говядину, на угълехъ испекъ, ядяше, ни шатра имяше, но подъкладъ постилаше, а седло въ головах; тако же и прочии вои его вси бяху. И посылаше къ странам, глаголя: «Хочю на вы ити».[365] И иде на Оку реку и на Волгу, и налезе вятичи и рече имъ: «Кому дань даете?» Они же ркоша: «Козаром по щелягу от рала даем».
В лето 6473. Иде Святославъ на козары. Слышавше же, козаре изыдоша противу съ княземъ своим каганомъ, и съступиша ся бити, и бывши брани межи ими, одоле Святославъ козаром и городъ ихъ Белу Вежю взя.[366] И ясы победи и касогы, и приде къ Киеву.
В лето 6474. Победи вятичь Святославъ и дань на нихъ възложи.
В лето 6475. Иде Святославъ на Дунай на Болъгары.[367] И бившимъся, одоле Святославъ болгаромъ и взя городовъ 80 по Дунаю, и седе княжа ту въ Переяславци, емля дань на грецехъ.
В лето 6476. Придоша печенизи первое на Рускую землю, а Святославъ бяше в Переяславци. И затворися Ольга съ внукы своими Ярополкомъ, и Олгомъ и Володимеромъ в городе Киеве. И оступиша печенизи городъ в силе тяжьце, бещисленое множьство около города, и не бе лзе вылести изъ града, ни вести послати, и изънемогаху людье гладом и водою. И събравшеся людье оноя страны Днепьра в лодьяхъ и об ону страну стояху, и не бе лзе внити в Киевъ ни единому же ихъ, ни изъ города къ онемъ. И въстужиша людье в городе и ркоша: «Не ли кого, иже бы на ону страну моглъ доити и речи имъ: аще не приступите утро подъ городъ, предатися имамъ печенегом?» И рече одинъ отрокъ: «Азъ могу преити». Горожани же, ради бывше, ркоша отроку: «Аще можеши, како ити — иди». Онъ же изыде изъ града съ уздою и хожаше сквозе печенегы, глаголя: «Не виде ли коня никтоже?» Бе бо умея