како супротиво вашего желателнаго
злаго немилосердаго умышления и хотения святый преподобный князь Феодоръ Ростиславичъ, действомъ Святаго Духа, царицу нашу от вратъ смертныхъ воздвигъ?
[166] И се убо наипаче явленна есть, яко не вамъ способствуетъ, но намъ, недостойнымъ, милость свою спростираетъ. Такоже и ныне уповаемъ способника его быти намъ паче неже вамъ, понеже «чада Авраамля аще были, то и дела Авраамля бысте творили; можетъ бо Богу и от камени сего воздвигнути чада Аврааму; не вси бо, изшедшии из Авраама,
семя Авраамле причитаются,
но живущии по вере Авраамове, сии суть семя Авраамле».
[167]Суемудренными же мысльми ничегоже помышляемъ, ни творимъ, на такой ползе и степени ногъ своихъ не утвержаемъ; но, елика наша сила, крепчайша разума испытуемъ бо, на твердей степени утвердивъ ноги своя, стоимъ неподвижно.
Прогнанныхъ же от насъ несть никогоже, разве сами от православия отторгошася. Избиенныя же и заточенныя по своимъ винамъ, якоже выше рехомъ, по тому тако и прияша. (...)
Ни о чесомъ же убо хвалюся в гордости, и никако же убо гордения желаю, понеже убо свое царское содеваю и выше себе ничтоже творю. Паче убо вы гордитеся дмящеся, понеже раби суще святителский санъ и царский восхищаете, учаще, и запрещающе, и повелевающе. На родъ же кристиянский мучителныхъ сосудовъ не умышляемъ, но паче за нихъ желаемъ противо всехъ врагъ ихъ не токмо до крови, но и до смерти пострадати. Подовластныхъ же своихъ благимъ убо благая подаваемъ, злымъ же злая приносятся наказания, не хотя, ни желая, но по нужде, ихъ ради злаго преступления и наказание бывает. (...)
От Кроновыхъ же убо жерцехъ реклъ еси — еже подобно псу лая иль ядъ ехиднинъ отрыгая, сие неподобно писалъ еси: еже убо родителемъ своимъ чадомъ како сицевая неудобствия творити, паче же и намъ, царемъ, разумъ имущимъ, како уклонитися на сие, безлепие творити? Сия убо вся злобеснымъ своимъ собацкимъ умышлениемъ писалъ еси.
А еже свое писание хощеши с собою во гробъ положити, се убо последнее християнство свое отложилъ еси. И еже убо Господу повелевшу еже не противитися злу, ты же убо и обычное, еже и невежда имутъ, конечное прощение отверглъ еси; и по сему же несть подобно и пению над тобою быти.
В нашей же вотчине, в Вифлянской земле, градъ Володимерь[168] недруга нашего Жигимонта короля нарицаеши, — се убо свою злобесную собацкую измену до конца совершаеши. А еже от него надеешися много пожалованъ быти, — се убо подобно есть, понеже убо не хотесте под Божиею десницею власти его быти, и от Бога даннымъ намъ, владыкамъ своимъ, послушнымъ и повиннымъ быти нашего повеления, — но в самоволстве самовластно жити. Сего ради такова и государя себе обрелъ еси, еже по своему злобесному собацкому хотению, еже ничимъже собою владеюща, но паче худейша худейшихъ рабъ суща, понеже от всехъ повелеваемъ есть, а не самъ повелевая. Понеже и утешенъ не можеши быти, понеже тамъ особь кождо о своемъ попечение имея.