ПОВЕСТЬ ИЗРЯДНАЯ
[1330] О АППОЛОНЕ, ЦАРЕ ТИРСКОМЪ, И О СЛУЧАЯХЪ, И О БЕДАХЪ, И ПЕЧАЛЕХЪ В МИРЕ СЕМЪ, И ЯКО ЧЕЛОВЕКОЛЮБИЕ БОЖИЕ НИКОГОЖЪ ОСТАВЛЯЕТЪ ДО КОНЦА ПОГИБНУТИ. НАЧАСЯЖЪ АНТИОХОМЪ ЦАРЕМЪ
Антиох — владетелны, и великосилный, и многословуты[1331] цесарь греческий, иже глаголетца Великий[1332], понеже во Елладе и Сирии много царей премину, но сего внешних еллинских писаний премногу паче инех славляше, зане превозрастен[1333] бе, и красен, и премудръ, и храбръ, — сей Антиох многими ратоборствы и мужественным одолением множество царствъ повоева и в свою державу прия. Созда же и град в славу имене своего и нарече Антиохия Великая[1334]. Име же царицу зело премудрую и прекрасную, паче же жития добрых обычаев и ко всем человеком милосердую. Прижит же от нея цесарь дщерь едину, толикою красотою сияющу, яко во вселенней таковей не обретатися.
Прилучи же ся прекрасной царице умрети, иже смертию своею великую цесарю печаль наведе, изумление[1335]; но име утешение — дщерь, толикою сияющу красотою, яко никтоже непщева[1336] рожденне ей быти от земных. И егда цесарь Антиох от зельныя[1337] своя печали вмале утешение прия, посла во вся страны своя державы и в окрестъная кралевства ко благоплеменным и благородным, да обрящут ему в жену подобну первей прекрасную девицу. Посланнии же много искавше, не обретоша и возвратившеся. И по сих паки посла, и третий, и возвратившеся, поведаша, яко нигдеже таковыя не обретоша; и сим преболшую печаль наведоша и лютое недоумение[1338].
И в том стужении[1339] впаде ему от диявола в сердце злая мысль о дщерине красоте и (понеже бе тогда безбожное время, сквернии бо идоли почитахуся, всии же творяху по воли своего сердца, скотцки лагодяще[1340] своей плоти) тако убо нача ю любити, яко нимала времени возможе без нея пребыти. Не можетъ сия любовь таитися надолзе. Призвав цесарь к себе свою дщерь, сказа ей свою мысль не точию словесы, но и вещьми[1341]. Цесаревна же, видя лукавую волю и злое смышление отца своего, рече ему: «Отче мой, неудобно[1342] мысльми мятешися[1343], отецъ убо еси ми, како толикими злыми осквернити хощеши?» Слезы же от очию ея в словесех сих яко река течаху. Но отецъ, изумелый и неключимый