- Ещё вечерние зажгутся фонари-и-и, - затянул отец, когда машина такси отъехала, и они с дядей Андреем уселись прямо на бордюр. - Тума-а-а-н рассеется, и что не говори-и-и...
Дети на площадке испуганно притихли, прислушиваясь к звукам, а я, бледная от отчаяния, бросилась к мужчинам.
- Пап!
Он отмахнулся от моей руки и заголосил еще громче:
- Сейчас бы просто по сто грамм, и не мота-а-а-ться по дворам, но рановато-о-о-о расслабляться опера-а-а-м!
- Папа!!
- Да! - присоединился к нему хриплый голос дяди Андрея: - А пожелай ты и-и-им не пуха не пера-а-а-а! Да!
- Хватит! - я повысила голос, не зная, куда себя деть от чувства стыда и безысходности.
Жильцы, которые в это вечернее время в большинстве своем уже находились дома, повыглядывали из окон. Спектакль привлек утомленных зрителей, ничего удивительного.
- Опять Тихомиров нажрался, - донесся до меня презрительный голос: - Тьфу ты. А какой мужик хороший был. Бедная Аська, с таким папашей хоть на тот свет!
- Да какая она бедная? - отвечал ему другой: - Он же психичка. Сидит дома, а летом если и выходит, то вечно одетая, как на северный полюс. Давно я говорила: наркотиками она балуется. Как мать померла, так и пошла девка в разнос. Кто ж за ней следить будет? Этот горе-папка?
- Всей семейке лечиться надо. И как детей отпускать гулять, когда во дворе такие живут?
Я сжала зубы, зло утерла слезы и рванула отца за руку:
- Вставай! - взмолилась, когда он рухнул обратно на тротуар.
Молодая парочка опасливо перешла на другую сторону и зашепталась, а я едва не застонала.
- Пошли домой!
- А ну, мелкая, - дядь Андрей нахмурился и потянул другу за руку, ближе к себе: - не мешай, пока взрослые общаются! Службу мы вспомнили, ясно? Слу-жбу!
- Да вы ее каждый день вспоминаете! - в сердцах выкрикнула я: - Сколько можно уже?!
- Сколько нужно! - отец сдвинул брови и пьяно рыгнул. - И вообще, ты как с отцом разговариваешь? Чего голос поднимаешь?
- Аська, утаскивай его уже домой! - чей-то знакомый грозный крик долетел до меня с верхних этажей. - Или я сейчас полицию вызову!! Пьянь! У меня ребёнок спит, а они тут орут!
Я с ужасом зарылась руками в волосы, не понимая, как должна справиться с двумя крупными мужчинами. Но в полицию было нельзя. Папа сойдет с ума, если увидит полицейский уазик, и начнет буянить еще сильнее.
- Папа, прошу тебя! - взмолилась, снова вцепляясь в старую куртку и пытаясь утянуть отца за руку наверх. - Пойдем!
- А ну, отцепись! - он снова отмахнулся.
- Ты только вчера обещал мне, что исправишься!
Папа бросил на меня мутный взгляд и презрительно фыркнул.