– Ну вот! А ты боялась, – послышался над ухом вкрадчивый голос Нистара.
Я открыла глаза. На столе передо мной пританцовывал от нетерпения вампир. Самый настоящий. Такой, как в кино. С длинными клыками и бледным лицом. Ушатай меня, Китай! Ну все! Задание с треском провалено. Я попыталась накрыть вампирюгу ладонью, чтобы ректор его не увидел, но этот мелкий кровосос тяпнул меня за палец. Из укуса выступила кровь.
– Ай! – вскрикнула я и засунула палец в рот.
А ректор ходил по рядам, подходил к каждой студентке, разглядывая чудной зоопарк, что посыпался из зеркал. Кого здесь только не было! И жуков, и червяков, и кошек, и, естественно, ящериц! Ректор подошел к своей любимой Шамтаре. У нее на столе скакал золотистый крокодильчик, с такой же паскудной мордахой, как у создательницы, только ростом поменьше, но очень на нее похожий. Сейчас ректор ее хвалить начнет. И в пример ставить, какая она умненькая, а мы все дурынды.
Но Горал вдруг гневно взглянул на нее, покачал головой, щелкнул пальцами и ее золотистый крокодильчик исчез.
– Любовь к себе не считается, – сквозь зубы процедил Горал.
Он подошел ко мне и принялся разглядывать вампира. Я на всякий случай втянула голову в плечи и мысленно прикинула расстояние до входной двери. Далеко! Не добегу. Может, под парту нырнуть, если он сейчас харкнет в меня огнем? Потому что у него, кажется, уже рефлекс выработался плеваться огнем при виде меня. Как у той собаки Павлова. Может, в академии этот рефлекс назовут моим именем? А что? Красиво: рефлекс Алисы.
Я осторожно сползла на краешек стула, готовясь при первых признаках огнеплюйного токсикоза вскочить на ноги и помчаться к двери. А он все молчал. Посмотреть на него? Или лучше не нужно? А если осторожно? Что же ты молчишь, дядя звероящер? Будет сейчас Хиросима или обойдемся на этот раз белым голубем мира? Летите, голуби, летите! Эх, где наша не пропадала! Я осторожненько подняла на него глаза.
Она смотрит на меня, как все те девушки, которых приносили мне в жертву. Когда драконы в незапамятные времена правили всеми мирами. Ее страх сладок. Он будоражит ноздри, заставляя все тело напрягаться. На ее виске бьется тонкая жилка. Она думает, что ошиблась и сделала что-то не так. Я тяну с ответом, потому что не понимаю: как? Почему именно она, эта дворняжка, эта выскочка, которую потеряли в спешке бешеные тролли, сумела вытащить из Замужикалья настоящую любовь? Ведь я ее спрятал. Специально. Чтобы показать им всем, как тяжело пользоваться этим инструментом. Потому что он дается в руки не всем. А она достала его с такой легкостью! Значит, она истинный дракон. Только дракон умеет любить кого-то сильнее, чем себя. Только дракон может достать любовь оттуда, куда никто не дотянется.